Борис Тесляров: От Карповки до Норвежского моря

Наша основная антенна довольно быстро принимала законченный вид и в первых числах апреля, параллельно со строителями, за нее взялись монтажники эры, укладывая и закрепляя сотни проводов и прокладывая кабели от активных элементов в прочный корпус, а от пассивных в капсулу. Посмотреть на свое будущее забортное хозяйство приходил и экипаж лодки. Это и командир со старпомом, а однажды даже замполит, но чаще всего мне приходилось быть гидом для начальника РТС и группы акустиков. Не могу удержаться, чтобы не сказать несколько слов о командовании лодки и об экипаже, конечно не обо всем, а о той его части, с которой мы общались каждый день — начальник радиотехнической службы (РТС) и акустики, хотя мог бы и обо всём экипаже, т. к. за годы совместной работы — службы у меня сложились хорошие, надолго оставшиеся в памяти, отношения с экипажем. Я был знаком, как любят говорить на флоте, фактически, со всеми офицерами и мичманами первого экипажа и со многими моряками. За давностью лет забыты многие имена и фамилии, но в памяти ещё живут образы многих из первого экипажа лодки. Так вот, в 76 году, когда комплекс «Скат» был еще в стендовом зале института, посмотреть на него пришли командир лодки, старший помощник командира, замполит, помощник командира, начальник РТС и два гидроакустика-командир группы и инженер. Экипаж лодки недавно приехал в Ленинград после обучения на тренажере в Обнинске. Тогда знакомить их с комплексом начал Громковский и продолжил Паперно, а я лишь встречал у входа в институт и сопровождал до стендового зала. Я был первым из всех скатовцев, кто познакомился с ними. И сразу же, практически после первых рукопожатий, мы ощутили какую-то взаимную симпатию, которой было суждено перерасти в хорошие, уважительно-деловые отношения на службе, а с некоторыми из них и в дружеские вне её. Командир, тогда кап.2 ранга Русаков Сергей Иванович, рыжеватый блондин с веснушками на лице, с хитрющими и одновременно смеющимися глазами, острый на язык, с явным нижегородским выговором, в речи которого постоянно присутствовало своеобразное четырехбуквенное выражение — «ёбть»; старпом, тогда кап.3 ранга Малацион Сергей Павлович, черноволосый, с мягкой улыбкой, с небольшим южно-русским акцентом — он был родом откуда-то из под Одессы и потомком давно обрусевших греков; замполит, тогда кап.3 ранга Александрович Владимир Константинович, тоже улыбчивый, но с проницательным взглядом, каким и должен был быть политработник; помощник командира, тогда кап. — лейтенант Хияйнен Владимир Львович, выпадающий из всего комсостава своей солидной комплекцией и высоким ростом (предыдущие три были, как на подбор, немного ниже среднего роста — настоящего подводного), серьезный и важный, в нем чувствовалась некоторая рафинированность флотского интеллигента, в чем он был очень похож на своего отца, контр-адмирала в отставке, бывшего Командующего подводными силами Тихоокеанского флота, бывшего начальника кафедры тактики использования подводных лодок Военно-морской Академии, а тогда сотрудника отдела координации нашего института Льва Петровича Хияйнена; начальник РТС, тогда кап.3 ранга Фролов Вячеслав Павлович, спокойный, выдержанный и серьезный, с минимумом внешних эмоций, имевший уже опыт общения с гидроакустическими системами, он мне всегда напоминал и внешне, и внутренне нашего Женю Новожилова (Новожилов Евгений Павлович, руководитель группы разработки пульта и общекомплексных приборов, глубоко порядочный и честный человек, прошедший с нами путь до сдачи Госкомиссии первых четырех подсистем в 1979 году, будучи на этом выходе начальником испытательной партии. Затем Главный конструктор ГАК «Скат-БДРМ», «Скат-Плавник» и начальник комплексного сектора, командир группы акустиков Ноиль Исхаков и инженер-акустик Игорь Левчин, тогда лейтенанты, совсем недавние выпускники ВВМУРЭ им. Попова, которые уже в училище были теоретически немного знакомы со «Скатом» — всёзнающий, резкий и невыдержанный со вздорным характером Ноиль и спокойный, не очень разговорчивый, усердный и толковый, красивый морской офицер Игорь.

Но любоваться открытым видом главной антенны нам оставалась недолго, т. к. завод уже заканчивал установку линеек и приступил к демонтажу технологических приспособлений, а вокруг антенны вырастали трехэтажные деревянные леса, на которых продолжали трудиться строители и эровцы. В конце апреля был доставлен на ЛАО наш стеклопластиковый обтекатель, который изготавливался на опытном заводе ЦНИИ технологии судостроения. Это была мощная конструкция впечатляющих размеров. Дело шло к зашивке носовой оконечности и превращении нашего рабочего места у основной антенны в «гауптвахту». К этому же времени были установлены и другие наши носовые антенны. Носовая оконечность лодки выглядела довольно странно. Верхней части легкого корпуса и нашего обтекателя еще не было, но уже существовала платформа торпедных аппаратов, под которой была наша основная антенна и антенна связи — прибор 1К, пристроившийся прямо к платформе. Перед основной антенной торчали девять контрольных гидрофонов (прибор 1Ж) измерителя помех, а внизу заканчивался монтаж антенны станции миноискания «Арфа-М.» Параллельно шли подготовительные работы по внутреннему оснащению капсулы и подготовке её для приема капсульной группы аппаратуры.