Дмитрий Володихин - Патриарх Гермоген

Дальнейшее развитие его гипотезы откровенно слабо. Мятлев ищет уже не родство, а некое «свойство» (то есть непрямую брачную связь между представителями двух родов) святителя и царя Василия Шуйского, вновь поминая «любопытный намек дневника Марины». Родословная князей Шаховских принадлежит к числу наименее разработанных княжеских родословных, пишет Мятлев (и это совершенно справедливо); о брачных союзах семейства Шаховских до конца XVII века не имеется достаточных сведений (и это тоже абсолютно справедливо); так не поискать ли ниточки брачной связи, протянувшейся между ними и Шуйскими? Но последнее соображение уже ни на что не опирается, являясь пустым теоретизированием. Особенно в свете того, какую ошибку допустили при переводе «Дневника» Марины Мнишек и сколь бессмысленно искать после нее хоть родство, хоть свойстве, пролегшее меж святителем и монархом.

Находка Мятлева стоит того, чтобы обсудить ее более подробно. Допустим, князь С.И. Шаховской сказал о Гермогене добрые слова точно так же, как сказали их многие другие публицисты того времени. Похвала его вовсе не выглядит как нечто неординарное, из ряда вон выходящее. Иные авторы говорили и больше, и затейливее. Допустим, князь Ермолай Шаховской мог принять во иночестве имя Ермоген, зная высокий пример личности с таким именем — покойного патриарха. Тоже ничего сверхъестественного.

А вот связь между князьями Шаховскими и Рязанцевыми чрезвычайно любопытна. Трудно пройти мимо идеи Мятлева о неслучайности подобного совпадения. Возможно, какая-то связь с родом святителя у князей Шаховских имелась. Но какая? Невозможно представить себя брачное соединение между представителями княжеского рода Шаховских — пусть он тогда пребывал в довольно слабом состоянии, считался знатью второго сорта — и родом посадских людей. Слишком уж велика меж ними разница в социальном статусе… Но особенное почитание ученого монаха, возможно, связанного с семейством самого Гермогена, — возможно.

К тому же Шаховские поколение за поколением оказывались связаны с Патриаршим домом — служили первоиерархам, неоднократно достигали чина патриарших стольников. Какая-то «ниточка» тут может существовать.

Возникает ряд вопросов: к тому ли роду Рязанцевых принадлежит инок Антоний, какой оказался в свойственниках у Гермогена? Из служилых людей по отечеству происходил покойных монах, погребенный с Шаховскими, или из посадских? Пока невозможно дать ответы на эти вопросы. С уверенностью можно сказать лишь одно: какие-то новгородские дворяне Резанцевы действительно существовали в XVI веке, вместе с князьями Шаховскими попали у Ивана IV в опалу по Новогородскому делу; но никогда ни к аристократии, ни даже к верхам провинциального дворянства они не относились {31} 31 Памятники истории русского служилого сословия. М., 2011. С. 219, 222. . Более ничего не известно. А значит, находка Мятлева остается всего лишь интересной зацепкой, не получившей продолжения.

Существует и еще одна гипотеза. По мнению Я.Г. Солодкина, Гермоген мог происходить из мелких «неродословных» провинциальных дворян — к этому слою принадлежали потомки святителя Андрей Семенович Крылов и Петр Чурин. Мнение Солодкина принято авторами биографической статьи о Гермогене в «Православной энциклопедии» {32} 32 Солодкин Я.Г. Патриарх Гермоген как деятель книжной культуры (спорные вопросы и неучтенные памятники) // Церковь и ее деятели в истории России. Воронеж, 2001. С. 67; Бовина-Лебедева В.Г., Чугреева Н.Н. Ермоген. С 633–634. . Выглядит оно вполне обоснованным. Во-первых, между богатыми посадскими людьми и малоземельными детьми боярскими, служащими на окраине царства, пропасть не столь велика. Провинциальное дворянство стояло на социальной лестнице бесконечно ниже московской аристократии. Брачная связь тут выглядит делом вполне вероятным, ничего «непроходимого». Во-вторых, один из младших сыновей бедного дворянина мог податься в казаки. Особенно если ему не удавалось получить сколько-нибудь значительное поместье.

Внук Гермогена А.С. Крылов в 1610 году состоял «сыном боярским» в свите митрополита Ростовского Филарета под Смоленском. Позднее он был отозван в Москву и пытан: поляки и их русские приспешники подозревали, что Крылов участвует в заговоре против них. При Михаиле Федоровиче А.С. Крылов, уфимский сын боярский, приобрел пустошь, взял ее на оброк, основал там село Крылово, а потом был пожалован от государя ею в вотчину. Эта земля позднее перешла от него другому внуку Гермогена — Петру (по иным документам — Прокопию) Чурину, из мелких провинциальных дворян. Чурина именуют «племенником» Крылова. Скорее всего, они приходились друг другу двоюродными братьями {33} 33 Пермская летопись с 1263–1881 гг. Второй период. С. 1613–1645 гг. / Сост. В. Шишонко. Пермь, 1882. С. 470–474. .