Андрей Шадрин - Игры в лабиринте

Было уже поздно, и я стал прощаться. Мы условились, что выберем день и вместе куда-нибудь сходим. Уже в дверях папа признался, что он не так представлял эту встречу: боялся услышать от меня обвинения. На это я ответил, что не вижу за ним никакой вины.

Обретение и потеря

Я вернулся в квартиру, где жили мои родственники. Двери нараспашку, шум, пьяные голоса. Никто не спал, в одной из комнат кто-то громко ругался. Я зашел к бабушке с дедушкой и сидел с ними. Мы разговаривали, вспоминали прошлое, смотрели старые фотоснимки. В коробке с фотографиями лежала красивая радиоуправляемая машинка. Оказалось, что бабуля работала на заводе по изготовлению игрушек и приготовила этот подарок для меня, но так и не успела вручить его.

Закончился наш разговор слезами. «Многое поменялось с тех пор, люди другие стали, – произнесла бабушка. – Дочь пьет, сын колется. Того, что остается от пенсии, хватает только на еду. Деньги, которые были отложены на похороны, они тоже своровали. Вот и доживаю я свой век, как придется. Смотрю на все это с болью в сердце».

Уснул я в той же комнате, а на следующее утро проснулся от криков. На кухне – толпа народу, снова невыносимый запах растворителя. Я вышел на улицу и сел на лавку. Проходившие мимо соседи любопытствовали, кто я такой и что здесь делаю, кого жду. Некоторые, кто постарше, узнавали меня: «Да ты же Светкин сын».

От соседей я узнал, что наша семья всегда плохо жила – не было ни одежды, ни еды нормальной. Всем домом нам помогали, кто чем сможет, пока мать шлялась. Мы же, до того, как нас забрали в детдом, все время норовили сбежать. Соседи то и дело обнаруживали нас, маленьких, на улице без присмотра и возвращали обратно. Однажды (мне тогда был год или полтора) меня нашли под лавкой испачканного в крови. Я не издавал ни звука – спал. Выяснилось, что мать до этого сидела там со мной, а потом куда-то ушла. Вероятно, я пытался сползти вниз, упал и сильно ободрал руку о трухлявую лавку. Соседи отвезли меня в больницу, где мне нанесли швы.

Я внимательно слушал, все запоминал, всем интересовался. За разговорами пролетел день. Вечерело. Хотелось есть, но в квартире я ничего не нашел. Там даже холодильника не было. Я снова вышел на улицу и обнаружил рядом с домом коллективные сады. На дороге лежали опавшие яблоки. Они-то и стали мне ужином.

Возвращаться не хотелось, поэтому я гулял всю ночь. Дождавшись 10 часов утра, я отправился к тете Тане. Она впустила меня, накормила, выслушала мой рассказ о том, как прошла встреча. Потом я попросил помочь с поисками работы. Татьяна Анатольевна тогда работала менеджером в мебельном салоне в Екатеринбурге и сказала, что им как раз требуются грузчики. Она вообще отнеслась ко мне с пониманием и очень помогла. Я поблагодарил тетю и пошел на встречу с отцом.

У папы мне никто не открыл. Я позвонил еще раз, но в ответ услышал только тишину, прислушался, приложил ухо к двери, но шорохов не было. Решив, что папа куда-то ушел, я стал ждать его. Но и через 5 часов он не появился. Обеспокоенный, я снова пошел к тете. Узнав о несостоявшейся встрече, Татьяна Анатольевна очень удивилась, сказав, что Дима очень ответственный в плане договоренностей, никогда не опаздывает и, в случае чего, предупреждает об изменившихся планах, так что здесь что-то не так. Она посоветовала пойти домой и вернуться завтра.

Весь вечер я не находил себе места от волнения. В голову лезли всякие мысли. Неужели и этот человек отвернулся от меня, не успев узнать? Может, его что-то не устроило во мне, или он просто обманул меня. И все же я решил дождаться утра в надежде на то, что тетя сможет что-нибудь разузнать.

Ту ночь я снова провел на улице. Погода была еще теплой, и я немного поспал в парке под деревом. Только начался день, как я пошел к тете Тане. В ее квартире было много незнакомых людей, женщины плакали. Выяснилось, что папа умер. В тот день, когда мы должны были встретиться, он пошел в кабак и сильно напился. Я понимал, что причиной тому послужило мое появление, и тетя думала так же. Не знаю, что переживал отец в те моменты, но могу предположить, что на душе у него было тяжело.

После похорон, на поминках, я впервые в жизни напился. Вечер тот помню плохо. Очнулся на улице. Вокруг не было ни души.

Мама…

Иллюзорная надежда на возможность лучшей жизни снова пропала. Осталась только пустота, а вместе с ней – депрессия, расстройство и ненависть. Усугубляли состояние родственники, которых я вынужден был видеть каждый день. Мать начала все чаще спрашивать, почему я не общаюсь с ними, почему все время молчу. Я же не представлял, о чем нам разговаривать. Однажды она в сердцах произнесла: «Ну, что ты опять молчишь? Я же все-таки твоя мама!». Не выдержав, я закричал: «Мама? А где ты была все эти годы, мама? Ты интересовалась, когда приезжала в детдом, как я живу и почему не выхожу к тебе? Ты не достойна этого слова. Я никогда не буду тебя так называть!».