Франц Ринтелен - Секретная война. Записки немецкого шпиона

Было важно обеспечить возможность дальнейшей посылки денег за границу, а между тем кабель, связывавший Германию с Америкой, всё ещё не действовал. Но неожиданно мы получили от одного тайного корреспондента в Лондоне, самые подробные объяснения, почему прервана наша связь с Соединенными Штатами. В первые дни августа обыкновенная флотилия рыболовных судов спустилась по Темзе, взяв курс на Эмден — Боркум и соседние нидерландские острова. Суда были укомплектованы специалистами телеграфа: под покровом ночи и тумана флотилия подняла со дна немецкий кабель и соединила его с английской линией, ведущей в Лондон. Вместо Нью-Йорка наши телеграммы попадали в Лондон. Такова была эмденская «авария» кабеля.

После удачного перевода двух миллионов иен графу Шпее я должен был позаботиться о переводе необходимых сумм другим нашим крейсерам в иностранных водах.

Никто точно не знал, где находятся наши крейсеры, а так как невозможно было предвидеть, где они внезапно появятся и откуда потребуют денег, мне надо было иметь в распоряжении готовые суммы во всех больших портах нейтральных стран. С большими трудностями мне, наконец, удалось обеспечить во всем мире запасы иностранной валюты для наших крейсеров: от Нью-Йорка до Нового Орлеана, от Венесуэлы до Уругвая, от Огненной Земли до Сиэтла, вдоль всего западного побережья американского континента.

Мы перевели значительные суммы нашим доверенным агентам, которые находились в этих портах еще с мирного времени. Во время этой работы произошел крайне досадный инцидент. Один берлинский банк получил распоряжение перевести полмиллиона долларов нашему нью-йоркскому агенту, чтобы зафрахтовать угольщика. Честный банковский служащий, которому поручено было выполнить наше распоряжение, с самым невинным видом взял перо и, точно никакой войны не было, написал в Нью-Йорк:

«По распоряжению и в счет германского императорского флота мы настоящим переводим вам: пятьсот тысяч долларов».

Само собой разумеется, что наш нью-йоркский агент был скомпрометирован. [13]

Вскоре последовало падение Антверпена, когда впервые во время войны цеппелины доказали свою пользу. В результате этого развернулось широкое движение за применение цеппелинов для организации налетов на неприятельскую территорию.

Как раз в это время все офицеры различных штабов Берлина получили не особенно приятное распоряжение — везде и всеми средствами стараться ослабить впечатление, произведенное битвой на Марне, нашей первой крупной неудачей на западном фронте. Что касается нас, офицеров министерства, то мы были далеки от того, чтобы понять, что это серьезное поражение означало решительный поворот во всей войне. Однако, несмотря на строжайшую охрану границ, из нейтральных стран продолжали проникать самые тревожные вести, и нам было вменено в обязанность по мере возможности смягчить их гибельные последствия. Смысл марнской битвы долго еще скрывался от германского населения, даже после того, как все было потеряно.

В Берлине мы с величайшей тревогой следили за движением наших крейсеров, в особенности крейсеров адмирала Шпее, и с радостью узнали, что он уничтожил английскую эскадру у берегов Коронеля.

Но неожиданное известие о битве у Фолклендских островов ввергло нас в глубокое отчаяние, когда мы узнали, что эскадра графа Шпее уничтожена и его непобедимые крейсеры потоплены. Они наскочили на британскую эскадру, значительно превосходившую их по силам.

Наше уныние должно было уступить место другим заботам. Был сформирован морской корпус для отправки во Фландрию, и тут мы столкнулись с такими трудностями: для новых отрядов оружия оказалось недостаточно. Мы видели уже в первые недели войны, что начал ощущаться недостаток во всех видах вооружения. Но в момент сформирования морского корпуса, когда его надо было так или иначе вооружить, мы сразу поняли всю серьезность положения. Мы получили приказ вооружить этот корпус пулемётами, при этом указывалось, что их надо получить во что бы то ни стало, хотя бы для этого пришлось отправиться на луну. Несколько часов телефонных разговоров с самыми отдалёнными районами Германии убедили нас, что в пределах нашей страны мы их не найдем. Тогда мы поручили нашим доверенным агентам начать поиски и узнать, где бы можно было их купить. Вскоре нас информировали, что в Копенгагене имеется триста пулемётов новейшей конструкции, но что они [14] проданы России и в ближайшие дни должны быть погружены.