И вообще, Булат был очень музыкальным человеком. Как никто другой он мог извлекать музыку из любого подручного предмета, даже из простой расчески. Когда в начале тридцатых годов семья жила в Тбилиси, мама часто после работы водила Булата в театр оперы и балета, благо он был недалеко от дома. В короткое время он пересмотрел
весь оперный репертуар, и сам во дворе с ребятами разыгрывал полюбившиеся оперы.
Театр оперы и балета в Тбилиси
Видимо, он унаследовал музыкальные способности от своего отца, Шалвы Степановича, который почти всегда что- нибудь напевал или насвистывал.
«Он был худощав и насвистывал старый, давно позабытый мотив, и к жесткому чубчику ежеминутно его пятерня прикасалась.
Он так и запомнился мне на прощанье, к порогу лицо обратив,
А жизнь быстротечна да вот бесконечной ему почему-то казалась»
Так что все последующие через много лет его заявления перед концертами, что он, дескать, не певец, не гитарист, не композитор, мягко говоря, не вполне соответствуют истине. Может быть не гитарист, но Певец, но Композитор!..
Недаром через два года после смерти Булата Окуджава в серии «Золотые голоса России», наряду с марками, посвященными Леониду Утесову, Лидии Руслановой, Марку Бернесу, Клавдии Шульженко
была выпущена в свет и почтовая марка, посвященная Булату Окуджаве.
Хотя, что касается гитары, замечательный певец и гитарист Дмитрий Межевич говорит, что было что-то и в игре на гитаре Булата Окуджава такое, чего нет у многих других, хорошо владеющих техникой игры на гитаре.
...Еще тогда, до войны, занимаясь в драмкружке, Булат твердо решает стать артистом.
И вот, проработав некоторое время в ТЮЗе рабочим сцены, Булат поступает статистом уже в тбилисский Театр русской драмы.
«Но там я недолго продержался, потому что однажды я играл роль милиционера, охранявшего подсудимого, а подсудимый был народный артист Брагин такой, и он шепотом мне рассказывал анекдот, и я на весь зал захохотал, и меня уволили».
Все это время Булат продолжает писать стихи.
До войны в Союзе писателей Грузии существовало литературное объединение, в котором собирались молодые писатели, и руководил которым старый поэт Владимир Эльснер. Он был хорошим наставником, знакомил молодых писателей с настоящей литературой, учил бережному отношению к слову. Его в Тбилиси многие знали и любили, хотя после его смерти, последовавшей через четверть века после описываемых здесь событий, в 1964 году, разразился страшный скандал, связанный с его похоронами. Эльснер был большим женолюбом, и когда комиссия по организации похорон собрались захоронить его в новом пантеоне, приверженцы строгой морали восприняли это как личное оскорбление.
Споры вокруг покойного продолжались несколько дней, пока вдова не переложила его тело в цинковый гроб, и не увезла его из Тбилиси. Владимир Юрьевич Эльснер был похоронен на кладбище в Переделкине, неподалеку от могилы Пастернака.
Когда началась война, объединение при Союзе писателей прекратило существование и на смену ему появилось другое - «МОЛ» - «Молодое общество литераторов». Руководил объединением заведующий отделом партийной жизни газеты «Заря Востока» Георгий Владимирович Крейтан. Когда-то Крейтан был по- этом-акмеистом и даже был как-то обруган Маяковским. Редакции газеты располагалась в центре города, на проспекте Руставели. Когда Булат появился в этом объединении, там уже были свои «маститые» авторы, которые пришли в новое объединение еще из эльснеровского, довоенного. Среди этих «маститых» выделялись лучший поэт объединения Густав Айзенберг и лучший прозаик Николай Шахбазов. Практика приема новых членов была такова: соискатель приносил свои труды, и после ознакомления с ними его приглашали и устраивали разбор его творчества. Булат принес свои стихи и стал ждать следующего заседания.
«Молодое общество литераторов» 1943. Стоят: Борис Резников, Густав
Айзенберг, Сергей Шенгер, Николай Шахбазов. Сидят: Моника Качарава, Тадеус Мелик-Бархударян, Этери Гугушвили, Виль Орджоникидзе.
«...Явсе неспроста это, милая, высказал,
Свое постоянство считая по зимам.
Когда вы глядите бесцельно и искоса,
То холод становится невыносимым.
Как будто, примчасъ с Заполярья далекого,
Здесь ветер раскинул промерзшие крылья,
/fax будто в моем прокуренном логове
Остатки костра покрываются пылью.
Но если к плечу голова ваша клонится
И лижется в щеку каштановой прядью,
Читать дальше