П. Курочкин - Курс — пылающий лес. Партизанскими тропами

- Никакие они не муж и жена, - махнул тот рукой. - И их не двое, а четверо. Двое у меня

давно на прицеле. Так что теперь всех можно брать.

- Почему мне ни слова об этом не сказали? - спро сил я с обидой.

- И командир не знает. Даже самому себе молчал до поры, - все так же холодно ответил

Голубовский. - Метод, дорогой товарищ комиссар. Не обижайся. Нужно было очень спокойно

следить за каждым шагом этого зверья.

В этот день все четыре шпиона предстали перед партизанским судом. У женщины был

найден яд для горячей пищи. Его было так мало, что помещался он в путницах на платье, но

и этой мало сти было до статочно, чтобы отравить несколько сот людей.

По сле этого случая мы стали строже подходить к проверке тех, кого принимали в отряд.

В группу Голубовского мы добавили еще несколько человек по его выбору. Теперь мы

убедились, что этот отряд является нашим надежным щитом.

* * *

Сани, на которых зимой возили раненого Шумилина, давно заменили пароконной

повозкой, и теперь эта подвода называлась редакцией. В распоряжении Бориса был

радиоприемник "Север-бис". Он принимал сводки Совинформбюро, а потом Хухряков и

Астафьев размножали их, переписывая от руки. Комиссары и политруки зачитывали сводки и

передавали тем, кто шел на задание, для распро странения среди населения.

Зная правду о событиях на фронте, люди лучше отно сились к партизанам.

Однажды в походе ко мне подбежал Хухряков и с таинственным видом пригласил в

"редакцию". Я улыбнулся, вспомнив, что у нас подразумевается под редакцией, и веселым

тоном спро сил адрес редакции и на каком этаже она помещается.

Хухряков принял шутку и, не задумываясь, ответил:

- Адрес нашей редакции: тыл врага, а этаж, пожалуй, второй. Сейчас вы увидите, что

сделано, и скажете сами, что мы поднялись этажом выше!

Я давно чувствовал, что редакционная тройка что-то затевает. Но молчал. И сейчас

сделал вид, что ни о чем не догадываюсь, и пошел вслед за редактором. Мне, признаться,

очень хотело сь знать, чем хотят меня обрадовать мои друзья. Но то, что я увидел, превзошло

все мои ожидания. Когда я догнал повозку, Лев Астафьев торжественно подал мне большую

общую тетрадь. На голубой картонной обложке тетради огромными красивыми буквами

было написано:

"Партизан-диверсант". Более мелким шрифтом расшифровывало сь: "№ 1, май, 1942 год.

Орган командов. и парт. организации 128-го партизанского отряда".

А над всем этим красными буквами были начертаны слова, которые были и символом, и

боевым кличем партизана:

"Смерть немецким оккупантам!"

- Журнал! - благоговейно взяв эту тетрадь в руки, произнес я, кажется, дрогнувшим

голо сом. - Наш, партизанский, журнал!

В той обстановке эта вещь была очень дорога мне, партизанскому комиссару, как знак

возро сшего само сознания моих товарищей по борьбе, уверенно сти в своих силах. Наши

листовки, сводки уже побывали в руках полицаев и самих немцев. За голову одного из тех,

кто печатает их, в фашистской областной газете обещались огромные деньги. Что же дадут

гитлеровцы за голову того, кто по смел издавать журнал в их глубоком тылу, где они все

считали покоренным и растоптанным?

Бережно раскрываю первую страницу и узнаю печатный почерк Хухрякова. Буква "д" у

него очень уж витиевата и даже в середине слова похожа на заглавную. Раньше такими

замысловатыми буквами начинались главы в дорогих книгах. Крупным шрифтом на этой

странице написано сообщение Совинформбюро о белорусских партизанах.

- Здорово! - похвалил я ребят и раскрыл следующую страницу журнала.

- Здесь мы начинаем летопись нашего отряда, - быстро заговорил Астафьев. - Ведь,

кроме нашей пятерки, никто не знает, как и с чего начинался отряд.

- Дело это нужное, - одобрил я.

Листаю дальше. "Советы молодым партизанам".

"Располагайся в засаде с таким расчетом, чтобы враг сразу же попал в огневой мешок -

подвергся ударам с нескольких сторон".

"Во внезапном бою действуй дерзко и быстро. Всегда опережай врага в открытии огня".

Приятной неожиданно стью были страницы юмора в конце журнала. Особенно удачно

был высмеян поход "железного" батальона, который мы разгромили возле деревни Суша.

По сылая батальон на разгром кличевских партизан, фашистский генерал обещал командиру

Железный крест, а случайно уцелевшего офицера из разбитого батальона он сам расстрелял, и

тот получил березовый крест. Наш художник изобразил весь путь пресловутого батальона от