Array Коллектив авторов - Шихабутдин Марджани. Сборник статей, посвящённый 100-летию Ш. Марджани, изданный в Казани в 1915 г.

В Мекке нас нашёл Мухаммад ибн Ахмад ал-Кунъяви, сказав, что он очень хотел пообщаться с нами. Он расспрашивал нас об учёных Казани и Бухары и ещё о многом другом.

Во время хаджа в Харамайне, т. е. в Мекке и Медине, с вечера зажигают свечи. В Байтуллахе они горят всю ночь, их тушат лишь перед утренним намазом. В Мекке утренний намаз первыми читают шафииты, потом маликиты, потом ханбалиты, а последними – ханафиты. Численность ханбалитов очень мала. Отдельным коллективом они читают утренний намаз лишь в Мекке. А другие намазы совершают вместе с ханафитами. Маликиты также в большинстве намазов следуют за ханафитами. И они лишь однократно произносят слова камата, во время намаза в положении стоя они опускают руки. Шафииты также произносят слова камата лишь один раз. Сцепляют руки на груди, опускаясь на колени и вставая с них, поднимают руки. Во время намаза, читаемых вслух, громко произносят «бисмиллях», в положении земного поклона во втором ракаате утреннего намаза громко читают молитву «Кунут». О том, как совершают намаз иранцы, было написано выше».

Как видим, Марджани обращает внимание на то, что в таких являющихся столицами ислама городах, как Мекка и Медина, четыре имама совершают намаз отдельными коллективами, и в их поклонении очень мало различий. Марджани не нравилось, что они читают намаз отдельно. По его мнению, мусульмане, собравшиеся с разных концов света, должны совершать намаз в единстве, встав за одним имамом.

По поводу этого он пишет в книге «Мукаддима»: «Одним из нововведений является то, что в Мекке и в Медине для каждого из четырёх мазхабов существует отдельное место. Эта практика началась в 815 х. и длится по сей день. Она противоречит приказу шариата о коллективном совершении намаза и увеличении численности общества».

На этом хадж и дела Марджани в Мекке заканчиваются, вместе со спутниками он начинает готовиться к возвращению домой. Об обратном пути Марджани пишет: «Пробыв в Мекке 13 дней, мы распрощались с городом и вышли в обратный путь. Около часа шли пешком. На следующий день достигли Джидды и там продолжили свой путь на пароходе «Кайсарийа», принадлежащим Османскому государству.

Когда мы достигли Синая, для хаджи был объявлен карантин. Мы ехали вторым классом, для нас карантина не было. Через два дня продолжили свой путь. В дороге к нам зашёл один перс, открыл свой Коран и попросил нас дать ему толкование одного аята. Он ушёл, удовлетворённый нашим объяснением. Так как этот человек по своему мазхабу верно совершал намаз, правильно читал молитвы и в необходимых местах цитировал аяты Корана, я думаю, он был учёным. Я не смог понять причину того, зачем он обратился к нам с таким вопросом.

Мы проплыли Суэц, Исмаилию, Порт-Саид. Красивые сады Исмаилии, величественные здания Порт-Саида привлекли наше внимание. Плывя на пароходе, на побережье мы видели много садов и деревень.

В Измире вновь объявили карантин. Хотя на нашем пароходе и все были здоровы, на английском пароходе, шедшем перед нами, был объявлен карантин, так как на нём хаджи поили испорченной морской водой, не давали укрываться от дождя, и поэтому некоторые хаджии простудились и заболели. После них и на нашем пароходе «Кайсарийа» объявили карантин. Карантин и здесь меня не коснулся, как и ещё нескольких человек. Через два дня мы вышли в путь. Мы слышали, будто английский пароход пробыл на карантине 11 дней.

В дороге 14 мухаррама было полное лунное затмение. Мы совершили намаз хусуф, который совершают во время затмения луны. Нам стало известно, что вместе с нами этот намаз совершили и персы. Затмение луны и её выход из тени я наблюдал через бинокль.

В соседней каюте ехал персидский имам по имени Мухаммад. Хотя по внешнему виду и одежде он походил на араба, разговаривал он на тюркском языке. Сказал, что принадлежит к мазхабу шафии. Но ни к суннитам, ни к шафиитам он не присоединился. Однажды я видел, что он читает книгу «Мукаддимат Ибн Халдун». Он спросил, есть ли у меня эта книга. Когда я ответил утвердительно, Мухаммад сказал, что в ней есть строки о разногласии между сахабами и он не может вникнуть в суть этого. Он листал книгу, чтобы показать мне эти строки, но не нашёл их. Этот человек вёл себя очень важно, мне показалось, что он обладает некоторыми знаниями.

На 20-й день своего путешествия мы живыми и здоровыми прибыли в Стамбул. Оттуда послали телеграмму в Казань».

Возвращаясь из хаджа, Марджани пробыл в Стамбуле лишь четыре дня. Его товарищи спешили вернуться. Марджани не хотел отставать от них, поэтому был вынужден отправиться вместе с ними. Он и сам рассказывал, что у него остались дела в Стамбуле. «Если бы я остался там на несколько дней, я бы увиделся с султаном. Но я посчитал, что эта встреча не стоит того, чтобы отставать от друзей. Подумал, что одному будет сложно возвращаться». За эти четыре дня он посетил некоторые медресе Стамбула. Купил книги по истории, географии, математике. Встретился с бывшим министром образования Муниф-пашой, Шарифом ‘Ауном, Ахмадом Ас‘адом, шейхом Сулейманом и ещё несколькими людьми. Об этих встречах он пишет следующее: «Возвращаясь из хаджа, я встретился и имел долгую беседу с Муниф-пашой. Он оказался очень приятным и справедливым человеком. Сказал, что владеет пятью языками. Мы и сами стали свидетелями того, как на арабском и персидском языках он разговаривал так же свободно, как на родном. Сыновья 8 и 4 лет также знают персидский. Позвав их к нам, перед нами разговаривал с ними на персидском. Старшему сыну на персидском языке сказал: «Поцелуй руку этого человека». Сын подошёл и поцеловал мне руку.