Виктор Петелин - Алексей Толстой

Напоминая факты русской истории, Толстой призывал советских людей следовать славным героическим традициям своего народа, не забывать об исторической преемственности в развитии страны. Святослав — уже русский воин. Дружины Игоря Святославича, рати Александра Невского и Димитрия Донского, войска Ивана Грозного и Петра Великого, ополчение Минина и Пожарского, бессмертные победы солдат Суворова и Кутузова, героические атаки неприступных высот Плевны русскими солдатами во главе со Скобелевым, блистательные победы русских войск во время брусиловского прорыва, наконец, битвы Красной Армии под Царицыном и под Перекопом — все это звенья одной цепи, которая и составляет воинскую славу русского народа. И не ради каких-то завоеваний сражались русские люди от века и доныне, а ради светлой и человеческой, новой и справедливой жизни, за свое Отечество.

Огромной популярностью пользовались статьи Алексея Толстого во время войны.

Сотни писем фронтовиков со словами благодарности получил писатель. «Пользуюсь случаем еще раз передать Вам глубокую благодарность за Ваши прекрасные статьи для «Правды» и сердечный привет от всего коллектива правдистов», — писал Толстому главный редактор «Правды» П. Н. Поспелов.

И эта популярность объясняется не только тем, что Толстой высказывал дорогие и близкие каждому мысли о нравственной силе и стойкости советского человека — защитника своего Отечества, но и тем, что статьи эти были написаны великолепным русским языком, насыщены строками народных песен, пословицами, шутками и прибаутками, близкими и понятными народу. Его статьи расцвечены былинно-сказочными образами, к которым с детства был приучен русский человек.

Рассказав историю возникновения Москвы, напомнив своим читателям о том, что Москва, не раз сгорая и восставая из пепла, всегда оставалась сердцем русской национальности, сокровищницей родного языка и искусства, источником просвещения и свободомыслия даже в самые мрачные времена, Алексей Толстой в заключение статьи «Родина» использует замечательный художественный образ: «Как Иван в сказке, схватился весь русский народ с чудом-юдом двенадцатиглавым на калиновом мосту». «Разъехались они на три прыска лошадиных и ударились так, что земля застонала, и сбил Иван чуду-юду все двенадцать голов и покидал их под мост…»

…Наша земля немало поглотила полчищ наезжавших на нее насильников. На западе возникали империи и гибли. Из великих становились малыми, из богатых — нищими. Наша родина ширилась и крепла, и никакая вражья сила не могла пошатнуть ее. Так же без следа поглотит она и эти немецкие орды. Так было, так будет.

Ничего, мы сдюжим!..»

Мастерски Толстой использует и архаическую лексику, казалось бы, давно вышедшие из употребления слова и целые обороты речи, старые грамматические формы. Бросит походя одно-два таких слова и сразу придаст своеобразную окраску словесной ткани. А национальным колоритом, национальной спецификой даже в публицистических статьях и очерках Алексей Толстой очень дорожил. Особенно точным и ударным такое словоупотребление становится при изложении исторических экскурсов и ассоциаций, при воспевании героического прошлого «народа бессмертного и непобедимого» — творца собственной великой истории. Толстой часто пользовался и приемами ораторской речи, стереотипами высокой книжной лексики, эмоциональными восклицаниями, риторическими вопросами — все это придавало его статьям торжественно-патетическую тональность, романтическую приподнятость, что неотразимо действовало на читателей. И все-таки, бывая на заводах, встречаясь с бойцами Красной Армии, работая над статьями и сценарием фильма, Толстой чувствовал, что этого для его морального и творческого удовлетворения явно недостаточно. Его статьи оказывали огромное воспитательное значение. Но знал он и то, что как художник может сделать гораздо больше для своего народа именно сейчас, в годину его страшных бедствий. России не впервой оказываться на краю гибели. И каждый раз она выходила еще более сильной и крепкой из любого лиха. Юрий Долгорукий… Иван Калита… Димитрий Донской… Иван Грозный… Петр… Битва Ивана Грозного с иноземцами за укрепление и единство Русского государства — вот что сейчас может быть актуальным и злободневным. А он, Толстой, давно нацеливался на эту эпоху с ее трагическими контрастами и столкновениями. Чаще всего в Иване Грозном видели жестокого, мстительного и злобного властителя. Что ж, много крови пролилось при нем. Вотчинники-князья и самовластное боярство не захотели добром понять, что время удельного княжения миновало. Россия стояла перед задачами огромного размаха, а они все еще хватались за старое, обветшавшее. Была кровь, была жестокость, были и семь жен… Но Москва при Грозном обстраивается и украшается. Огромные богатства стекаются в нее из Европы, Персии, Средней Азии, Индии. Москва оживляет торговлю и промыслы во всей стране и бьется за морские торговые пути. Больше миллиона жителей становится в Москве. Толстой смотрел прежние карты и поражался сказочной красоте древней Москвы. А Красная площадь… Сколько замечательных страниц осталось об этой центральной площади в сохранившихся книгах. Здесь шла бойкая торговля. Сюда стекался народ во время смут и волнений. Здесь произошла знаменитая, шекспировской силы, гениальная по замыслу сцена между Иваном Грозным и народом — опричный переворот… Да и вся эпоха Ивана Грозного, как и эпоха Петра Великого, отразила огромный подъем творческих сил русского народа. Да, многолетняя, победная вначале борьба Ивана Грозного окончилась военной неудачей, но Русское государство было создано и широко раскинулось до Каспия и до Байкала. Земля стала единой и отечество единым. Иван Грозный укрепил Русское государство.