Николай Воронов - На службе военной

В первую ночь вражеские самолеты над этой дорогой не летали. На следующую ночь первый же немецкий самолет был ослеплен прожекторами и сбит выстрелами малокалиберных зенитных батарей. Наблюдавшие за стрельбой отчетливо видели прямые попадания в фашистскую машину. Рано утром мне доставили вещественные доказательства нашей победы над ночным воздушным разбойником: карту, документы, ордена и револьвер сбитого летчика.

На рассвете над этим районом высоко в небе кружились вражеские воздушные разведчики, по-видимому надеясь обнаружить здесь нашу крупную группировку войск. Ночная стрельба, применение прожекторов, безусловно, ввели противника в заблуждение.

В третью ночь удалось сбить еще один самолет.

Наши "ловушки" были вскоре расставлены и на других дорогах, идущих к фронту и вдоль фронта. Фашистских летчиков так проучили, что они вообще перестали летать над фронтовыми магистралями.

Этот опыт ночной борьбы с самолетами противника на низких высотах стал достоянием командующих артиллерией всех фронтов. Там вскоре начали сбивать один за другим гитлеровские самолеты.

Однажды мне доложили по телефону из Москвы, что Никита Сергеевич Хрущев просит усилить противовоздушную оборону Харькова. Я предложил дополнительно направить в Харьков 60 орудий среднего калибра, столько же орудий малого калибра, 144 прожектора, 81 крупнокалиберный пулемет, батареи орудийной наводки (СОН-2), сняв их с тыловых объектов страны. Это предложение было утверждено Ставкой.

Где бы я ни был, чем бы ни занимался, а заботы о противовоздушной обороне страны и фронтов никогда не покидали меня. Создание трех фронтов ПВО (Северо-Западный, Юго-Западный и Восточный) полностью оправдывало себя. Командующие этими фронтами генералы Журавлев, Зашихин, а также мой заместитель Громадин непрерывно поддерживали взаимодействие войск противовоздушной обороны страны с ПВО действующих фронтов.

"Плюс шесть"

С 20 августа войска Западного фронта приостановили наступление, чтобы произвести частичную перегруппировку. Основные усилия были теперь сосредоточены в направлении Ельня - Смоленск.

28 августа две центральные армии (10-я гвардейская и 21-я) возобновили свое наступление и после мощной артиллерийской подготовки прорвали оборонительную полосу противника.

А спустя два дня мне позвонили из Ставки и предложили срочно отправиться на Калининский фронт для проверки готовности войск к предстоящему наступлению.

На командном пункте Калининского фронта меня ждали командующий фронтом генерал А. И. Еременко и член Военного совета генерал Д. С. Леонов.

Командующий фронтом закончил свой краткий доклад словами:

- Мы строго в назначенный день и час начнем наступать. Мы готовы к этому.

- А как у вас дело обстоит с горючим и боеприпасами? - спросил я.

- Да, не все еще подвезено, многое на подходе, но мы не будем оттягивать начало операции.

Я настоял вызвать командующих родами войск и начальника тыла. Генералы доложили о крупных неполадках со снабжением. Например, фронтовая истребительная авиация была обеспечена горючим всего лишь на один день боя. Обеспеченность артиллерии по ряду калибров была настолько недостаточной, что рискованно было начинать наступательную операцию.

Конечно, я понимал, сколь важно было теперь же, не откладывая, начать наступление на Калининском фронте. Но все расчеты, однако, показывали, что положение со снабжением может измениться к лучшему только через шесть - семь суток. Поэтому срок начала операции следовало отложить.

В землянке остались трое - Еременко, Леонов и я. Я посоветовал А. И. Еременко позвонить в Москву и просить разрешения отсрочить начало операции. Еременко категорически отказался. Тогда я предложил это сделать члену Военного совета, но и Леонов отказался. Мне же очень не хотелось вновь выступать перед Ставкой в качестве ходатая за других, да еще по такому щекотливому вопросу. Мне уже не раз приходилось выслушивать много неприятных и обидных слов.

Но что же делать в таком случае представителю Ставки?

Пришлось звонить в Москву.

К телефону подошел Сталин. Я кратко доложил ему о том, что Калининский фронт еще не готов начать операцию в утвержденный срок, и попросил разрешения изменить срок начала операции фронта на плюс шесть суток.

- Что значит "плюс шесть суток"?

Мне не хотелось по телефону называть календарное число начала наступления, но при повторном вопросе назвал это число - 14 сентября.