Виктор Франкл: Воспоминания

В детстве было не так. Стоило моей сестре Стелле получить в подарок от дяди Эрвина десять геллеров, как я убедил ее, что у нее воспалены гланды и требуется срочная операция. Зажав в руке маленький красный шарик, я залез ножницами ей в рот, поскреб там и предъявил ей красный шарик — вот, мол, миндалина — и стребовал гонорар хирурга в размере десяти геллеров. Денежки перешли в мои руки.

Еще говорят, время — деньги. Для меня время гораздо дороже денег. Ректор Корнеллского университета приглашал меня пожить в кампусе за 9000 долларов, а когда я ответил отказом, переспросил: «Этого мало?» — «Нет, — сказал я, — но если бы вы поинтересовались, что бы я хотел приобрести за эти 9000 долларов, я бы сказал: время, время для работы. Будь у меня излишек времени на книгу, я бы не продал его вам за 9000 долларов».

Но если я вижу в своем докладе смысл, я готов, по необходимости, выступать и даром. Могу даже отказаться от уже согласованного гонорара, как в случае со студенческим обществом Оттавы — их подвели спонсоры, и они в последний момент не смогли оплатить мое выступление. Более того: я согласился приехать за свой счет.

Интерес публики к моим выступлениям не стоит недооценивать. Однажды в Вене мне довелось читать «публичную», то есть общедоступную лекцию. Когда я вошел в назначенную аудиторию, люди уже стремились оттуда на выход, потому что выступление перенесли в более просторный лекционный зал. Я пошел вслед за слушателями туда, но и большой лекционный оказался чересчур для нас мал. Мы все перекочевали в парадный зал, где, наконец, сумели разместиться. Уже в 1947 году доклад, который я делал по приглашению культурного клуба (между прочим, в Концерт-хаузе), пришлось повторять дважды. Устная реклама делала свое дело.

В Северной Америке популярность книги «Человек в поисках смысла» очень высока, и это проявляется в том, что Библиотека Конгресса в Вашингтоне объявила эту книгу «одной из десяти самых влиятельных книг в Америке». Разумеется, и в Америке популярность имеет свои пределы. Знаменитый американский фотограф Ирвинг Пенн как-то раз обратился к нам через посредство Федеральной канцелярии: он-де готовит репортаж о Вене и собирается включить в него фотографии Караяна [78] Герберт фон Караян (1908, Зальцбург — 1989, Аниф) — австрийский дирижер. , Вотрубы [79] Фриц Вотруба (1907–1975, Вена) — австрийский скульптор. — Прим. ред. и Франкла — насколько я понял, только эти жители Вены и пользовались на тот момент известностью за океаном. Фотограф прилетел в Вену, явился к нам вместе с помощником, не менее четырехсот раз щелкнул обстановку нашей квартиры и предовольный отправился в обратный путь. В следующие месяцы, приезжая в Штаты, я спрашивал свежие номера журнала — нет и нет репортажа о Вене. Наконец появился: огромные, во весь разворот, фотографии скакунов-липицанеров [80] Липпицианская лошадь — верхово-упряжная порода лошадей, рождаются темными и после пяти лет обретают белоснежную масть. Выведена в XVI–XVIII вв. в Австрии. — Прим. ред. и тортов от Демеля — но лица Караяна, Вотрубы и Франкла отсутствуют. Где уж нам конкурировать с тортом «Захер»!

Европейцам не сравняться с энтузиазмом латиноамериканцев. Когда мы с женой прилетели в Сан-Хуан, столицу Пуэрто-Рико, пассажиров не выпускали из самолета. Мы-то уже сбежали по трапу, но там нас остановили. Полицейское ограждение. Что такое? Телевизионщики поднялись на борт и тщетно ищут двоих пассажиров по фамилии Франкл, чтобы снять их прибытие и торжественный прием. А мы с виду на почетных гостей не тянули.

В другой латиноамериканской стране первая леди не сочла за труд посетить в один день три моих выступления, каждое из которых длилось не менее двух часов. А ее муж-президент пригласил меня к завтраку, чтобы обсудить культурную ситуацию в стране. Оба супруга читали мои книги. В Европе я ни с кем не отваживаюсь делиться подобными историями: никто не поверит. Тем приятнее изложить их, наконец, на бумаге.

Помимо должности профессора Венского университета я был приглашенным профессором Гарварда в 1961 году, Южного методистского университета в 1966-м, а в 1972 году — Даквесна. Международный университет США в 1970 году основал первую кафедру логотерапии (со мной во главе) и пригласил меня в Калифорнию, в Сан-Диего.

Я не боюсь стареть. Оговорюсь: старение не страшит меня до тех пор, пока мне удается расти в той же мере, в какой я старею. А мне это удается, тому порукой, что законченная две недели назад рукопись сегодня меня уже не вполне устраивает. Процесс компенсации продолжается весьма активно.