— Откуда?
— Из Екатеринбурга.
— Здравствуй, друг екатеринбургский! — приветствовал новичка такой же молодой слесарь Лаптев Василий.
— «Бургский» — это от немцев досталось. А я русский. «Екатерин» — это по Екатерине названо. А я не люблю ее, не могу простить за Пугачева. Зови меня лучше Петром Павловым. Здравствуй!
— Согласен, — сказал Лаптев, — крепко пожимая руку новому знакомому, — приходи вечерком к нам в гости. У нас, брат, хорошенькая учительница беседы проводит, да стихи рассказывает. Ну заслушаешься!
— О чем?
— О том, што просвещаться надо и народ просвещать.
— Э-э! Я уже просвещен. Сам могу провести беседу и стихи тоже знаю.
— Ого! Какие? — спросил Василий.
— Хочешь знать, приглашай друзей. Сами займемся, без барыни. Согласен?
— Да, да! Согласен! Приходи ко мне в воскресенье. Соберу ребят.
Павлов воспользовался приглашением. Пришел раньше условленного часа.
Прибывающая молодежь с удивлением рассматривала незнакомца. Он почти не отличался от пришедших. Немного постарше, лет тридцати. Одет также просто. Высокий, широкоплечий. В движениях медлительный. Руки в ссадинах, мозолистые, обожженные.
Когда Лаптев сказал, что все приглашенные собрались, незнакомец встал, поправил волосы и сказал: — Товарищи!
Юноши заулыбались, толкая локтем друг друга — «Слышь, слово-то какое — товарищи!»
— Я, — продолжал беседчик, — слесарь, работаю в механическом цехе, вот вместе с Лаптевым. Зовут меня Петром Павловым. Не профессор, конечно. Лекцию о происхождении человека и строении вселенной я читать не собираюсь. Расскажу вам на первый раз о том, как я пытался «волка» съесть, да «тигры» за него заступились и меня одолели.
Юноши дружно расхохотались. Павлов посмеялся вместе с ними и рассказал о том, как в Екатеринбурге на Верх-Исетском заводе он заступился за рабочего, которого избил мастер. Когда рабочие потребовали, чтобы выгнали этого мастера с завода, управитель выгнал с завода Павлова.
— Потом я слышал, что того «волка», избившего рабочего, все-таки кто-то укокошил. А меня хорошие люди пристроили на работу в железнодорожное депо. Там мне открыли глаза. Я увидел многое. Те хорошие люди называют себя членами Российской социал-демократической рабочей партии. Вот об этой партии, о том, чего она добивается, и пойдет моя беседа, — сказал Павлов, вытирая вспотевший лоб.
Он говорил просто, без красивых и непонятных слов, приводил примеры из жизни, знакомой слушателям, и закончил беседу словами новой песни: «Никто не даст нам избавленья — ни бог, ни царь и не герой. Добьемся мы освобожденья своею собственной рукой».
Слушатели ответили аплодисментами. Их лица разгорелись, заговорили все враз. Особенно близко принял к сердцу слова Павлова девятнадцатилетний Миша Гузаков.
— Верно, верно сказано, — выкрикивал он, — нам по пути с этой партией, товарищи! Вы слышите, слово-то какое — товарищи! С этого дня я буду обращаться к друзьям только так. Мне не нравятся слова, сказанные учительницей, — «Веруй, надейся и жди»… Чего ждать? Кто за нас должен действовать? Я предлагаю покинуть кружок барыни Хорткевич и создать свой, рабочий кружок!
— Я поддерживаю Гузакова! — сказал Лаптев.
— Миша правильно говорит! — И я поддерживаю, и я, и я! — выкрикивали разгорячившиеся юноши.
Долго продолжалась беседа в этот вечер. Вопросам не было конца: почему одни богатые, другие бедные, кто создатель богатств, почему эти богатства в руках меньшинства, а народ живет в нужде?
Павлов терпеливо объяснял и, наконец, предложил слушателям встречаться на работе и там выяснять практические вопросы повседневной жизни.
Такая потребность возникла на другой же день.
Работницы кирпичного цеха обратились к мастеру Гвельмусу с просьбой дать в глину теплую воду. Женщины целый день босыми ногами месят ледяное тесто, простуживаются, болеют. Мастер — взяточник, вымогатель и насильник — отказал работницам.
Кузнецы обратились к управителю завода с просьбой выдать им рукавицы и запоны. Прошение передал кузнец Кузьма Горбунов. Управитель порвал это прошение, а Горбунова приказал уволить и занести в черный список.
Об этом раньше других узнал Михаил Гузаков, работавший в заводской конторе. Возмущенный несправедливостью, он прибежал к Павлову. Тот порекомендовал Михаилу рассказать об этом всем рабочим, пусть они потребуют удовлетворения просьбы работниц и добьются возвращения уволенного.
Михаил тотчас ринулся в цеха.
Читать дальше