Петр Валуев - Дневник П. А. Валуева, министра внутренних дел. 1861 год

Ген. Игнатьев, которому государь выразил (хотя, впрочем, весьма мягко) свое неодобрение его распоряжениями, 2-го октября подал записку об увольнении от должности ген.−губернатора и потом приехал ко мне, бедный человек, просить ходатайства о сохранении ему приличного оклада.

Из Варшавы получены известия о более чем двусмысленных действиях Велопольского. Государь приказал вызвать его сюда, а если он не поедет, арестовать и отправить в цитадель.

20 октября. Утром во дворце на выходе по случаю заупокойной литургии по императрице Александре Федоровне. Потом доклад государю, который был чрезвычайно милостив и любезен. Он мне сказал, que j'avais sa confiance – que je pouvais a cause de cela me tres peu soucier de ceux qui me voulaient du mal [150](причем он намекнул на государственного секретаря, и я его назвал), qu'il garderait une reconnaissance eternelle au c-te Panine qui m'avait propose successivement pour les deux postes du Cons, des ministres et du ministere de l'interieur [151]и т. п. Государь утвердил мои предположения о преобразовании журнала Министерства и о сделке с Павловым насчет его газеты. Он, кроме того, говорил о моих предположениях насчет преобразования Комитета министров и о своем предположении обратить эти преобразования преимущественно на Совет министров, причем поручил мне представить ему мои ближайшие по сему поводу соображения. Государь упомянул также об увольнении Игнатьева и о своем намерении назначить на его место, может быть, кн. Суворова. Доклад частию отложен до завтра за недостатком свободного времени. Был потом у лорда Нэпира, который передал мне только что полученный им (в 2-х экземплярах) 3 «Великорусса». Позже виделся у себя с гр. Шуваловым, который уезжает за границу завтра {33}. Видел Скарятина, который также едет за границу с семейством.

21 октября. Утром во дворце, где продолжал доклад государю, но снова не мог вполне оный кончить за недосугом. Видел Пущина, председателя кронштадтской комиссии о студентах, который утверждает, что студенты невинны. Были у меня Игнатьев и кн. Долгоруков, последний, как всегда, froid, vague, decolore [152]. Вечером были Павлов, Щебальский по вопросам прессы, Яблочков по вопросу о банках, Корнилов с бумагами о первоначальном учреждении Совета, которые я у него выпросил для соображения. Видел Делянова, который говорит, что гр. Путятин при всем своем идеальном прямодушии невозможен и несносен. Был Неелов, который, подобно многим другим, говорит, что меня сильно бранят за губернаторские назначения. Доклад по Земскому отделу. С 8-ми часов утра до 1/2 1-го ночи, кроме обеда, ни одной минуты свободной {34}.

Потапов, которого видел во дворце, говорит, что устройство новой варшавской полиции удалось превосходно.

22 <���октября>. Утром у обедни. Был у гр. Панина, который в тот же вечер был опять у меня. Он в настоящем настроении духа неудобен, но весьма ласков и почти вкрадчив со мною.

23 октября. Утром в Государственном совете и в заседании Главного комитета. Потом целый день за работой для государя, составлял предположения о преобразовании Совета министров.

24 октября. Отправил к государю конченную мною работу. Был в Комитете министров. Обедал у вел. кн. Екатерины Михайловны. Вечером два доклада, pour terminer facilement ma journee [153].

25 октября. Утром за работой, не выходя из дома. Вечером у вел. кн. Михаила Николаевича, по его желанию. Разговор конфиденциальный. В заключение он сказал мне, que j'avais acquis toutes ses sympathies et que quand il me voyait chez l'empereur cela lui mettait l'ame en repos [154]. Потом у гр. Блудовой. Пред тем был у меня Павлов, который начинает торговаться по-жидовски.

26 октября. Совет министров по общему университетскому вопросу и в особенности по делу об особом мнении бар. Корфа, предлагающем преобразование университетов на началах Sorbonn'ы. К счастью, ничего не решили. Но в конце заседания государь дал мне новый знак доверия. Он поручил министру народного просвещения гр. Строганову, Панину (? кажется) и кн. Долгорукову обсудить вопрос о мерах к прекращению нынешнего колеблющегося состояния университетов, где никто почти не слушает лекций, но, вставая, он вполголоса сказал Путятину и мне, что я должен участвовать в обсуждении этого вопроса. Полголоса употреблено, чтобы не дразнить прочих министров, и употреблено, несмотря на то, что я в заседании выразил мнение, не принятое его величеством, точно так, как перед заседанием государь меня призывал, чтобы сказать, что он одобрил мои предположения об устройстве Совета министров, но, чтобы меня не компрометировать перед прочими, желает объявить их как свою волю, а перед тем соберет у себя особое совещание из 4-х лиц: Панина, Горчакова, Долгорукова и меня.