Владимир Шигин - Адмирал Михаил де Рюйтер

Неизвестно, кто первым подал мысль: Рюйтера в командующие! Скорее всего, идея эта витала в те дни во многих головах. Вполне вероятно, что высказал ее именно премьер-министр. Назначение Рюйтера на пост командующего сразу же решало вопрос с лояльностью Тромпа. Не прошло и нескольких дней с момента прихода лейтенанта-адмирала с моря, как Генеральные Штаты уже собрались на ассамблею, где единогласно избрали Рюйтера полновластным предводителем всего голландского флота.

– Лучшего предводителя над нашим морским ополчениям трудно себе и представить! – наверное, впервые за долгие года совместных заседаний пришли к общему выводу два старых оппонента советник-пансионер Жак де Витт и бургомистр Жак Борсель. – Рюйтер все исправит и добудет победу!

В тот же день в Дельфциль к Рюйтеру был послан патент о новом назначении. Получив его, лейтенант-адмирал немедленно прибыл в Тексель, где был встречен оглушительным крепостным салютом, которым вторили и уже стоявшие на внутреннем рейде корабли. Толпы людей бежали с приветственными криками ему навстречу, крича лишь одну фразу:

– Рюйтер, добудь нам победу!

Но назначению нового командующего были рады далеко не все. Голландский флот мгновенно разделился на две враждующие партии. За Тромпа выступала аристократическая верхушка, прежде всего именитые капитаны и офицеры, те, кто считал подчинение плебею Рюйтеру личным оскорблением для себя, а также некоторая часть старых матросов, служивших некогда еще под началом старшего Тромпа, а потому весьма чтивших эту фамилию. На стороне Рюйтера же всецело были капитаны и офицеры, мобилизованные на время войны с купеческих судов и подавляющая часть матросов, которым простак и бывший матрос Рюйтер был куда ближе, чем вечно расфуфыренный и надменный гордец Тромп. Обстановка накалилась столь сильно, что власти стали не на шутку опасаться драк и поножовщины на кораблях. В порты были спешно стянуты роты мушкетеров и алебардистов, которые беспощадно разгоняли матросов, едва те начинали перебранки о том, чей командующий лучше.

Разобиженный внезапным отстранением от должности Тромп, немедленно подал в отставку, заявив в самых крепких выражениях, что не желает, и не останется служить под началом выскочки Рюйтера.

– Моими стараниями спасена большая часть флота при Лестофе, затем моими же стараниями флот восстановлен и подготовлен к новой битве! Но в самый последний момент невесть откуда является этот пройдоха Рюйтер и отбирает у меня главнокомандование! – брызгал он в бешенстве слюной. – Меня оскорбили, а я оскорблений не прощаю! Я Тромп, а не какой-нибудь Рюйтер! Я знаю, что меня отстраняют от должности командующего не по деловым качествам, а по причинам политическим! Я жертва закулисной интриги!

Свои обвинение против Рюйтера и позицию всех тех, кто, так или иначе, имел отношение к его назначению, Тромп огласил на ассамблеи Штатов во всеуслышание, прося освободить его от нынешней кампании, ибо он, испытывая отвращение к новому командующему, не желает служить под его командой.

Не день и не два депутаты Штатов вместе с депутатами адмиралтейств убеждали Тромпа остаться на флоте во имя спасения республики. Лишаться Тромпа в столь не простое время никому не хотелось. Прежде всего, потому, что он был все же весьма авторитетен на флоте, кроме этого полное изгнание Тромпа выглядело бы, как открытая расправа с приверженцев Оранского дома, а партии братьев Витт сейчас было совсем некстати обострять отношения с эмигрантской оппозицией.

Самым лучшим выходом в создавшейся ситуации было бы назначение Тромпа в подчинение Рюйтеру и их непременное примирение. Во-первых, своенравный оранжист был бы под присмотром законопослушного командующего, а во-вторых, никто не мог бы упрекнуть власти, что Тромп пострадал за свои политические убеждения.

– Мы понимаем твои чувства, но сейчас не время для личных дрязг, сочтетесь с Рюйтером славой после победы! – убеждал строптивца старик Жак де Витт.

– Если тебе дорого Отечество, то пожертвуй собственным честолюбием во имя его блага! – вторил ему бургомистр Жак Борсель.

– Ладно, – согласился, в конце концов, Тромп. – Я останусь служить и еще покажу всем, чего стоит потомственный адмирал в сравнении с пивным трактирщиком!

Рюйтер, в силу своего незлобливого характера, к выходке Тромпа остался внешне совершенно безразличен, и тактично сделал вид, что ничего не произошло. Хотя, естественно, все происшедшее было ему более чем неприятно.