Владимир Шигин - Адмирал Михаил де Рюйтер

Окончательно решив не вступать в бой, Витт повернул флот к родным берегам, понося, на чем свет стоит всех изменников и негодяев, вынудивших его на этот шаг.

Из хроники войны: «Витте-де-Витт не мог не учитывать сравнительную слабость голландских сил, но им руководило честолюбие. Он намеревался застигнуть Блэка врасплох в Доунсе, но последний вышел ему навстречу и 8 октября в 3 часа по полудни атаковал голландцев, еще до того, как они успели выстроить свой, разделенный на 4 эскадры, флот в боевой порядок. Голландцы шли в крутой бейдевинд, при слабом SW. Одна из эскадр была оставлена в резерве и должна была вступить в бой, смотря по надобности. 3 эскадры Блэка (Бёрн был дальше к югу, Пенн шел вблизи командующего флотом) вступили в бой не одновременно. Блэку удалось втиснуться между мелью и противником. Пенн, следовавший за ним, со своим флагманским кораблем и задними мателотами приткнулся к юго-восточному углу мели Кентиш-Нок. Это заставило де-Витта сделать поворот и пойти на юг. Благодаря этому Бёрн мог вступить в бой, а Пенн, сделавший (к своему счастью) из-за мели поворот, оказался на месте для оказания поддержки. Блэк, сначала, напавший на головные корабли неприятеля, теперь бросился на арьергард. Неоднократно в этом бою отдельные корабли проходили через ряды противника; но до сосредоточенного нападения с той или с другой стороны дело не дошло. В те времена еще плохо понимали тактику. Получился опять-таки беспорядочный бой. Витте-де-Витт, остальные вожди и часть голландских командиров сражались с большой храбростью, хотя некоторые суда держались в стороне, под ветром. Бой продолжался до вечера; голландцы пострадали больше, чем англичане; они потеряли 3 корабля и свыше 600 человек команды.

На ночь стали на якорь на месте сражения. Ночью и на следующее утро более дюжины судов де-Витта, считавших дело проигранным, ушли под всеми парусами домой, так что у него осталось всего 49 кораблей. Несмотря на это, Витте-де-Витт хотел возобновить бой, но на военном совете его младшие флагманы, в том числе и неустрашимый Рюйтер, высказывались за прекращение боя из-за свой сравнительной слабости и прибытия за ночь подкреплений к англичанам. Голландцы ушли под малыми парусами. Англичане, к их удивлению, их не преследовали, вероятно, из-за слабого ветра и боязни голландских банок».

Вопреки всем клятвам, сдержать свое слово относительно расправы над бежавшими с поля боя, голландскому командующему не удалось. У части струсивших капитанов оказались весьма влиятельные покровители и их так и не посмели тронуть. Затем пришлось заодно отпустить и иных, у которых влиятельных покровителей не было. Судебное разбирательство затянулось, и на обвинения стали выдвигаться контробвинения. Все обвиняемые капитаны объединясь, ополчились на Витта. В ход пошли светские связи и тайные пружины, о которых бедный Витт и не подозревал. Излишне горячий и эмоциональный командующий оказался один против всех и, в конце концов, начисто проиграл затеянный процесс.

Но решение суда станет известно несколько позже, а пока голландский флот под командой Витта еще держал курс к своим берегам. Англичане попытались, было, догнать уходящих, но найти голландцев не смогли, а потому в свою очередь повернули к своим берегам. Так завершилось сражение при Ньюпорте. И хотя успех был на этот раз на стороне англичан, голландский флот нисколько не утратил своей боеспособности и по-прежнему был готов в самое ближайшее время снова поспорить за первенство на океанах.

На входе в гавань Витт велел вывесить на реях своего флагмана веревочные петли, демонстрируя тем самым свою решимость разделаться с трусами.

По возвращении флота в Голландию Рюйтер сразу же уехал домой и вновь публично объявил, что твердо решил отныне остаток своей жизни провести в кругу семьи и не ходить больше в море.

– Почему ты хочешь оставить меня, Михаил? – спросил расстроенный новостью де Витт его перед отъездом. – Ты покидаешь меня в самый тяжелый момент, когда я предан всеми!

– Я, так же как и ты, устал от клеветы и напраслин завистников! – зло ответил Рюйтер. – Пусть кого-нибудь из них назначат на мое место, пора и им показать себя в деле! Мне надоело оправдываться и утираться от плевков!

Обеспокоенные решением Рюйтера, депутаты Штатов немедленно отправились к нему в Флессинген и не без труда, но все же уговорили контр-адмирала остаться при флоте хотя бы еще на одну кампанию. Тем временем Витт начисто проиграл судебный процесс против своих капитанов и, превратившись из обвинителя в обвиняемого, сам был смещен с поста командующего. Пытавшегося было поддержать старшего товарища Рюйтера, никто толком не стал и слушать. Для аристократов-капитанов он был по-прежнему «белой вороной», представителем презираемой и не замечаемой черни, каким-то невероятным образом волею случая пролезшего наверх. Разумеется, Рюйтер был необходим всем как специалист-моряк, с ним в этом отношении считались и его ценили, но права голоса на дворянских судебных ристалищах он по-прежнему не имел никакого. Рюйтеру просто показали его место. Обиженный контр-адмирал вновь покинул столицу.