Владимир Шигин - Адмирал Михаил де Рюйтер

Сражение кончилось полным успехом де Рюйтера; правда, в тактическом отношении он незначителен, но зато стратегическое его значение громадно. Он своими несравненно меньшими силами отогнал противника от своего побережья, заставил его вернуться в свои порты, причем союзники не посмели препятствовать возвращению голландцев. Неприятельский план войны был окончательно нарушен, о высадке в Голландию нельзя было и думать; де Рюйтер многим рисковал, но результат оказался блестящим. То, что флот его расстрелял весь свой боевой запас, вследствие чего перестал быть боеспособным, роли не играло; это обстоятельство даже не стало известным, и было быстро устранено. Де Рюйтер действовал, строго придерживаясь плана войны: выжидать, нападать при удобном случае, во что бы то ни стало помешать высадке, своевременно вернуться на свое безопасное якорное место. Можно ли было достичь в тактическом отношении большего, теперь установить нельзя из-за неточности и противоречивости донесений. По-видимому, союзники не обладали чрезмерным воинственным духом, хотя были значительно сильнее голландцев. Вероятно, это было следствием невозможности исправить повреждения и пополнить убыль в людях после последнего боя. Кажется, между союзниками царил разлад – новый пример непрочности морских союзов или, по крайней мере, совместного участия союзных эскадр в бою. Французы жаловались на некоторые несправедливые распоряжения Руперта, да и в самом английском флоте появился оппозиционный дух по инициативе офицеров-католиков.

На союзном флоте не было дружной работы, за то во флоте де Рюйтера царил единый дух; даже Тромпа на этот раз ни в чем нельзя упрекнуть. Итак, успех голландцев был весьма значителен. Господство де Рюйтера в течение ближайших 6–7 недель на море было так полно, что он подолгу держал разведчиков у английского берега. Сам он с главными силами стоял на якоре у Шуневельда, исправлял повреждения и получал подкрепления. Вскоре де Рюйтер рискнул даже послать эскадру из 18 судов под командой де Гаена в устье Темзы для разведки; уже через шесть дней, 25 июня, последний донес, что союзники стоят в Темзе до Грэйвсэнда и что десантные войска в большом количестве наготове».

Обрадованный известием об одержанной победе принц Оранский поспешил поздравить Рюйтера своим письмом: «Благородный и неоцененный! С наивеличайшим удовольствием мы узнали, как богу было угодно благословить оружие Штатов под вашим предводительством, при встрече вашей с флотами французским и английским, в которой вы не переставали оказывать ваше благоразумие и мужество и мы вас уверяем, что столь великие услуги будут уважены Штатами и нами при всяком случае…. Мы молим бога, чтобы он сподобил вас своим святым вспомоществованием и сохранил вас под своим покровом».

Война меж тем продолжалась полным ходом, и расслабляться времени не было. Успехи Рюйтера в двух последних сражениях побудили голландское правительство ассигновать дополнительные средства на усиление флота. В Вмлинген, где тогда стояли главные силы, были оправлены большие запасы пороха, снабжение, матросы для пополнения команд. Генеральные Штаты приказали адмиралу как можно скорее чинить поврежденные корабли, усилить работы на вновь строящихся, пополнить экипажи, а затем немедленно выходить в море. Пока шли приготовления, Рюйтер провел военный совет. Присутствовавшие там адмиралы единодушно заявили, что они считают необходимым оставаться на выгодной схуневельдской позиции. Рюйтер с этим согласился, однако, одновременно выслал к устью Темзы сильный наблюдательный отряд в двенадцать фрегатов и несколько яхт под командой вице-адмирала Гана, чтобы иметь верные сведения о передвижениях врага. Проведя разведку, Ган вернулся и доложил, что союзники всеми силами приводят в порядок свой потрепанный флот, одновременно приготовив два десятка больших грузовых судов для доставки десанта в Зеландию.

Флагманский корабль адмирала де Рюйтера

– Ну, если мы готовы к бою раньше нашего противника, то почему бы не сходить к нему в гости! – решил Рюйтер, взвесив все за и против.

Голландский флот покинул родной берег. Курс его лежал прямиком к английским берегам. Лейтенант-адмирал убедил штатгальтера и его советников, что лучшая оборона своих берегов, при неготовности противника – это нападение на чужие.