Василий Зайцев - За Волгой земли для нас не было

Мы дошли до поселка завода, зашли в один разрушенный дом. Здесь был мой запасной пост. Я показал товарищам, где у противника расположены дзоты, пулеметные точки, орудия прямой наводки, наблюдательные пункты, боевое охранение, и сказал:

- Как видите, снайперу не так много нужно знать про оборону противника. Пришел на позицию, отыскал нужный листок в блокноте - внес в стрелковую карточку нужные поправки и жди удобного момента. Для хорошо подготовленного снайпера достаточно того, чтобы цель показалась на короткое время. За это время нужно поймать ее на мушку, прицелиться и произвести выстрел без промаха.

Было часа четыре дня.

- Сейчас у фашистов обеденное время, - сказал я, обращаясь к товарищам, они пунктуальные.

И вынул из стенки окопчика кусок фанеры. На нем была начерчена стрелковая карточка. От времени некоторые цифры стерлись. Я достал огрызок карандаша, обновил цифры, потом поставил нужный прицел, изготовился к стрельбе, стал ждать. Мои товарищи через окопные перископы наблюдали за позицией противника. Сидели тихо. Следили за поведением противника внимательно. Прошел час. Пыл и охотничий азарт у моих молодых друзей начал пропадать. Надоедает однообразие, хочется перебраться на другую позицию, поговорить с солдатами.

- Подождите! - одергиваю я их. - В засаде разговаривать нельзя.

Мои друзья замолчали. После того прошло еще несколько минут. В немецкой траншее появилась голова. Я тотчас же выстрелил. Немецкая каска вылетела на бруствер. Все снова стихло. Каска лежит на самом верху бруствера. Из траншеи, где показывалась голова, стала мотаться совковая лопата: оставшийся там в живых второй фашист углубляет свой окоп.

Мне не однажды приходилось фашистов бить на выбор. Бывали такие случаи, когда через оптический прицел я встречал своих старых знакомых. Наблюдать за поведением противника - моя страсть. Вот увидишь - из блиндажа выходит такой напыженный фашистский офицер, важничает, повелительными жестами разгоняет солдат в разные стороны. Они точно выполняют его волю, его желания, его каприз. Но он не знает, что жить ему осталось считанные секунды.

Я вижу его тонкие губы, ровные зубы, широкий тяжелый подбородок и мясистый нос. Порой создавалось такое ощущение, словно змею захватил под самую голову, она извивается, а моя рука сжимается - и раздается выстрел...

В нашей дивизии среди снайперов вошло в быт правило: собираться в одном блиндаже и подводить итоги дня, высказывать свои предложения, сообщать о новинках в тактике противника.

Мы делали подсчеты: для того чтобы произвести прицельный выстрел, снайперу нужно всего десять секунд. Таким образом, за одну минуту снайпер может произвести пять выстрелов. Для зарядки патронов в винтовку необходимо двадцать, тридцать секунд. Как видите, за одну минуту десять снайперов могут убить пятьдесят солдат противника. Среди нас, снайперов, считался высшим специалистом Саша Колентьев. Мы относились к нему с уважением, знали, что он окончил московскую школу снайперов и хорошо знал правила ведения огня из винтовки со снайперским прицелом. И вот однажды он открыл свою противогазную сумку, выбросил ив нее патроны, гранату, грязную тряпку, которая называлась полотенцем, потом вытянул маленькую папочку в кожаном переплете, развернул ее и зачитал нам слова, которые я тут же переписал в свой блокнот: "Путь к меткому выстрелу - это маленькая тропинка, проложенная по краю обрывистого берега бездонной пропасти. Выходя на дуэль, каждый снайпер волнуется, как будто одной ногой встает на острие камня.

Чтобы выстоять над обрывом на остром камне, нужны, безусловно, смелость, тренировка, спокойствие и хладнокровие. Такое чувство охватило меня. Победителем из поединка выходит тот, кто сумел первым побороть сам себя".

Так, переосмысливая и обдумывая свой опыт, я вместе со своими товарищами искал путь к решающему поединку с берлинским суперснайпером, который ловко и умело пока переигрывал нас.

Но вот в один из дней моему другу-уральцу Морозову снайпер разбил оптический прицел, а Шайкина ранил. Морозов и Шайкин были опытными снайперами, они часто выходили победителями в самых сложных и трудных схватках. Сомнений теперь не было - они натолкнулись на фашистского "сверхснайпера", которого я искал.

На рассвете я ушел с Николаем Куликовым на те самые позиции, где вчера были наши товарищи.

Знакомый, многими днями изученный передний край противника. Ничего нового. Кончается день... Но вот над фашистским окопом неожиданно приподнимается каска и медленно двигается вдоль траншеи. Стрелять? Нет. Это уловка: каска раскачивается неестественно, ее, видимо, несет помощник снайпера, сам же снайпер ждет, чтобы я выдал себя выстрелом.