Ханзарифа Гутиева - Осколки

Сенечка ушёл в шоу бизнес, приглянувшись какому-то в то время известному продюсеру.

Продюсер организовывал группу под названием, кажется, «Манхеттен».

Что уж там Сенечка делал, могу только догадываться.

Когда-нибудь вспомнят и напишут об этом потерянном поколении девяностых.

Возможно, появятся свои «Травиата» и «Богема», свои романы о загубленной молодости и о космическом одиночестве отверженных в большом городе.

Власть – это тебе не хухры-мухры.

В каких академических вузах на лекциях научат поднимать бровь в нужный момент, устремлять испепеляющий взгляд на свою жертву, небрежно усмехнуться на взволновавшее тебя известие, будто тебе наплевать, да и вообще осуществлять свой план так, чтобы никто не догадался, пока он неожиданно для всех не реализуется.

И здесь интеллигентные папа с мамой могут только помешать, навешивая на тебя вместе с крахмальными воротничками массу рефлексий.

Да ещё к ним впридачу всяких Блоков, Ахматовых, походов в шахматные и художественные кружки, театры и литературные вечера.

Всё это, наконец, так замутит твоё животное начало, что ты уже не отличишь, что тебе действительно нравится, а что тебя заставляют «нравиться».

Короче, в итоге ты, конечно, Пушкина любишь, но не читаешь.

С классической музыкой то же самое – любишь, но слушаешь дешёвый шансон, где хриплым голосом Вася, разрывая на голой груди тельняшку, безыскусно исповедует тебе своё разбитое сердце.

Для Власти лучше в первой жизни быть НИКЕМ и чтоб звали тебя НИКАК, то есть незащищённым и незамутнённым воспитанием.

Вот тогда оттуда, с самого низу, и чем раньше, тем лучше, можно разглядеть, из чего сделано человеческое существо, и научиться им управлять.

Путь опасный, и выдерживают единицы.

Ещё Власть должна быть загадочной и непредсказуемой. Вот отдубасили тебя сегодня, и ты уполз зализывать раны, а завтра даже незначительный кивок покажется долгожданным прощением, и ты опять ползёшь к монаршей руке и с удвоенной рьяностью спешишь вернуть расположение.

Так в состоянии маятника держать отлупленных не очень просто. Нужна особая сметка, чтобы не перегнуть. Поэтому Власть иногда должна как бы расслабляться и расстёгивать верхнюю пуговицу рубашки – смотрите, ребята, я такая же, как вы. А если чо было – ну так все мы люди.

Ещё Власть должна быть щедрой. Ну, потому как скупые люди вообще противны и любить их сложно, и Власть это знает. А Власть надо любить, ну хотя бы чуть-чуть. Иначе твоя фальшь рано или поздно вылезет наружу. И Власти это не понравится.

Власть должна быть упрямой и не давать себя смущать. Вот, например, слушает она, слушает твои разглагольствования о рядах Фурье или трёхмерных интегралах. А на фиг они ей нужны. Здесь главное не пойти у тебя на поводу.

– Вот что. Вы там перестаньте мне фурькать, мне это не надо. А лучше возьмите краску и покрасьте контейнер. Он у вас совсем заржавел.

И наконец, Власть должна быть артистична. Так, чтобы дух захватывало от её лицедейства.

Здесь очень важно не лениться, потому что спектакль надо проводить каждый день и менять репертуар, не закисать.

И вот стоит она, Власть, простая русская баба, чем только не битая.

Но как стоит!

Ты хоть всего Шекспира вылижи, а так не встанешь.

Короче говоря, когда простая русская баба Танька Лосинова соскучилась по новому спектаклю, она решила устроить его прямо в своём рабочем кабинете. По сценарию ведомствам и другим домам не на балансе ГРЭП'а надо было разъяснить, что бывает, когда на голову падает сосулька, и предложить им организовать самостоятельную очистку крыш от нашей вечной напасти.

И вот к назначенному часу в контору, где не соскучишься – «…иль это только снится мне…», – на Брюсов переулок потянулось почтенное общество.

В светлейший кабинет, где простая русская баба Танька Лосинова сосредоточенно что-то писала, не поднимая головы, гуськом вошли будущие статисты.

Пришёл председатель Союза журналистов, с виду непритязательный мужичок с лицом «чего изволите?», Попов.

Пришла председатель ТСЖ богатого дома с Калашного. Всегда готовая к борьбе мадам с поджатыми губами, такая же ухоженная как её дом и закалённая в битвах Товарищества – палец в рот не клади.

Пришла рассыпающаяся старушка-общественница, возраст которой вызывал опасение, переживёт ли она заседание. Из тех старушек, которым всё надо знать.

Пришёл корректный голландский дипломат, двухметровый Ван Брюгге, или как его там. Прямой как жердь.