Уинфред Шарлау - Кредит на революцию. План Парвуса

Дом сгорел, и Гельфанды отправились в Одессу. Впереди был долгий путь; им пришлось пересечь всю Украину, прежде чем они добрались до портового города на Черном море. Семья отправилась в Одессу, скорей всего, потому, что в этом городе родился отец Гельфанда. Впоследствии в кругу друзей молодой Гельфанд с удовольствием вспоминал Одессу и своих предков, портовых грузчиков, славившихся своей физической силой и выносливостью.

В то время Одесса была одним из самых больших торговых центров Российской империи. Это был город порто-франко, вольная гавань. Русские, армяне, греки, евреи, турки, татары, персы яркой толпой текли по городским улицам вдоль торговых рядов, мастерских ремесленников, роскошных особняков богатых торговцев. Солнце, море, улыбающиеся одесситы – все это создавало праздничную атмосферу средиземноморского города. В этом городе было невозможно предаваться грусти и находиться в изоляции. Жизнь одесских евреев отличалась от жизни евреев в черте оседлости. Большинство из них говорили на русском и украинском языках. В этом черноморском городе многие евреи не считали нужным строго придерживаться своей веры. Среди них были богатые купцы, энергичные, полные жизни личности, ставшие героями коротких рассказов Исаака Бабеля [10] Бабель Исаак Эммануилович – русский писатель. Родился 1 (13) июля 1894 г. в Одессе, на Молдаванке, в семье торговца-еврея. Писать начал в пятнадцать лет. Он служил в Чрезвычайной комиссии, работал в качестве корреспондента газеты «Красный кавалерист», находился в Первой конной армии, участвовал в продовольственных экспедициях, состоял на службе в Наркомпросе, в Одесском губкоме, воевал на Румынском, Северном, Польском фронтах, был репортером тифлисских и петроградских газет. 15 мая 1939 г. Бабель был арестован и, обвиненный в «антисоветской заговорщической террористической деятельности», расстрелян 27 января 1940 г. (Примеч. пер) .

Их главным достоинством была невероятная тяга к жизни; они понимали, что богатство приходит и уходит, а жизнь одна. Они испытывали одинаковое удовольствие и от риска, с каким вели дела, и от прибыли, получаемой в результате этих дел.

Хотя одесские евреи не испытали на себе весь ужас, который несла обезумевшая толпа, и погромы, начавшиеся после убийства Александра II, годы, проведенные молодым Гельфандом в портовом городе на Черном море, не прошли для него даром. Гельфанд ходил в местную гимназию и, кроме того, брал частные уроки по гуманитарным наукам перед поступлением в университет. Однако на его интеллектуальное развитие решающее влияние оказала не гимназия, а внешняя среда. Спустя много лет он вспоминал:

«Я мечтал под звездным небом Украины, слушал прибой на берегу Черного моря. В моей памяти переплелись украинские песни, сказки, истории ремесленников, каждое лето приезжавших к отцу из провинциальных городов Центральной России. Шевченко первым познакомил меня с идеей классовой борьбы. Я восхищался гайдамаками. Михайловский, Щедрин и Успенский сыграли важную роль в моем интеллектуальном развитии. Книга Джона Стюарта Милля с примечаниями Чернышевского была первой прочитанной мной книгой по экономике» [11] Парвус. В борьбе за справедливость. С. 4–5. .

Это не преподавалось в русских школах; подобно многим молодым людям своего поколения Гельфанд сам овладевал необходимыми знаниями. Довольно удивительно, что о классовой борьбе он узнал из творчества украинского поэта Шевченко; гайдамаки, крестьяне и казаки, неоднократно восстававшие в XVIII веке против польского владычества, захватили его воображение. Его духовными наставниками, не считая Шевченко, были представители русской интеллигенции. Михайловский – русский философ и социолог, литературный критик, теоретик народничества, основатель субъективной социологии; Салтыков-Щедрин – писатель-сатирик, публицист, критик, высмеивавший бюрократию; Успенский – один из основателей террористической организации «Народная воля» в 1879 году [12] Это ошибка авторов: у Парвуса речь, несомненно, идет о писателе-народнике Глебе Ивановиче Успенском. (Примеч. ред.) . Именно благодаря им Гельфанд стал испытывать вполне обоснованное презрение к царизму. Кроме того, можно предположить, что на формирование его политической позиции немалое влияние оказало и то, что он был евреем.

Одновременно он столкнулся с первыми проблемами. Стоит ли заняться террористической деятельностью по примеру «Народной воли»? Организация быстро теряла авторитет; в ее ряды проникли агенты полиции. Некоторые радикалы уже стали сомневаться в политической эффективности террора. «Идите в народ», чтобы установить контакт между интеллигенцией и погрязшими в нищете народными массами, сделайте так, чтобы народ проникся революционными идеями. Гельфанда больше привлекал такой способ содействия революции.