Макс Шур - Зигмунд Фрейд. Жизнь и смерть

Мои сорванцы и жена в полном порядке. Она не знает о моем бреде насчет близкой смерти. Пожалуй, это в любом случае было бы лишним» [43] Последнее предложение дает пример той установки, которая сформировалась у Фрейда при борьбе с раком много лет спустя. Он не желал обременять окружающих, посвящая их в свои страдания (см. письмо Эйтингтону от 1 апреля 1925 г., напечатанное в главе 15). Его слова «в любом случае», очевидно, означают: «Если мои опасения беспочвенны, то зачем моей жене знать о них? Если же я действительно смертельно болен, то зачем беспокоить ее раньше времени?» .

Как можно видеть, все это письмо очень напоминает запись аналитической сессии, в ходе которой пациент переживает полный спектр эмоций и выражает все стороны своего «Я». Именно таким образом может быть охарактеризована тональность большей части переписки Фрейда с Флиссом.

В этом письме (от 19 апреля 1894 г.) заметна и неприятная проблема, которая прошла сквозь всю жизнь Фрейда и получила свое отражение во многих его письмах к Флиссу, – никотиновая зависимость. Хотя Фрейд смог преодолеть «травматическую ситуацию», симптомы болезни сердца, сомнения относительно верного диагноза и противоречивое стремление к курению не покидали его, на долгие годы определив основное содержание его писем к Флиссу.

Флисс, по-видимому, не отступал от своего мнения, что именно никотин, а не миокардит – главный виновник всех неприятностей, поскольку Фрейд писал ему в ответ:

«Мой дорогой друг.

Написанные тобой строки были столь приятны мне, что я не могу заставить тебя ждать, пока у меня появятся какие-нибудь новости [44] Такое вступление было характерно для Фрейда; возможность написать о своей персоне отнюдь не равноценна случаю, когда появляется какая-нибудь тема для беседы, о которой можно «сказать что-нибудь». , и должен поделиться с тобой впечатлениями о повседневных событиях.

Я не сомневаюсь, что ты лучше всех разбираешься в этих трудных проблемах, но я опять испытываю затруднения с оценкой моего состояния. Брейер вполне допускает возможность версии, не связанной с отравлением [45] См. предыдущее письмо. В это время Брейер пытался выяснить причины недомогания Фрейда. Тот факт, что к тому времени их отношения утратили прежнюю близость (см.: Джонс. Т. 1. С. 220–267), делал Фрейда вдвойне зависимым от советов и поддержки Флисса в те месяцы. . По-видимому, сердце не расширено, [но] шумы (существенный признак органического заболевания), аритмия и т. д. остаются, несмотря на мое воздержание [46] Можно заметить мучивший Фрейда конфликт. Конечно, версия Флисса о никотиновом отравлении была для него гораздо более приемлема, чем допускаемый Брейером миокардит. Но ведь правота Флисса означала необходимость воздерживаться от курения и далее! . Либидо уже давно приглушено. Один грамм дигиталиса каждые два дня [47] Приличная доза. заметно ослабляет субъективные симптомы и, возможно, влияет на аритмию, которую все же я постоянно ощущаю, когда нахожу свой пульс. Моя депрессия, вялость, плохая работоспособность и легкая одышка – все даже усилилось.

То есть дело обстоит по-прежнему. Я не могу оставить этот прекрасный мир, не попрощавшись с тобой, и эта мысль не покидает меня с самого начала болезни. Не думаю, однако, что обращусь к тебе в ближайшем будущем, но мучительный и бесполезный уход тяготит меня больше, чем любой возможный неутешительный прогноз.

Через несколько дней я пришлю тебе несколько страниц поспешно набросанного мной анализа, в котором можно найти корень невроза.

Я все еще не в состоянии взять себя в руки и подготовить для тебя отчет [48] Вероятно, имеется в виду предварительный вариант «Summary» (см. письмо от 21 мая 1894 г.). , за что очень себя ругаю. Раньше все было иначе. Мертвый штиль [49] Вероятно, эта фраза относится к его общественной и научной изоляции того времени и к временному спаду его творческой активности. в обществе и науке очень беспокоит меня. Я чувствую себя гораздо лучше в суете моей повседневной работы.

Надеюсь, что по крайней мере у тебя все в порядке. Я считаю, что один раз за эти последние дни я все-таки извлек нечто приятное из своей болезни. Несомненно, это случилось как раз тогда, когда я получил от тебя письмо.

Передаю тебе и твоей дорогой Иде самые сердечные пожелания, к которым присоединяется и моя семья.

Твой

д-р Зигм. Фрейд».

Сомнения по поводу диагноза вернулись спустя несколько дней. 6 мая 1894 г. (в свой 38-й день рождения) Фрейд писал: