Валерия Башкирова - Самые богатые - истории крупнейших мировых состояний

Но прославились они не только этим. Они стали отцами-основателями великих династий, сумев родить и воспитать (как правило, многочисленных) потомков, не растранжиривших, а приумноживших богатство отцов и дедов.

Может быть, самое надежное хранилище для денег – семейные закрома?

Основатель династии:Джон Джейкоб Астор (John Jacob Astor), 1763-1848

Место действия:США

Сфера интересов:пушнина, финансы, недвижимость

Первыйзанимает четвертое место

мультимиллионерв списке самых богатых

Америки:людей Америки ($115 млрд по ценам 2007 г.)

Корни этой великой династии уходят в XVIII век. В 1763 году родился первый из Асторов – Джон Джейкоб, который долгие годы считался настоящим символом успеха по-американски. Прусский юноша, приехавший в Нью-Йорк с пригоршней долларов в кармане, сумел основать могущественную меховую империю, скупил половину Манхэттена и закончил жизнь обладателем состояния более чем в $200 млн. Это был первый мультимиллионер Америки и основатель великой династии Асторов.

Пасмурным ноябрьским утром 1783 года из Ливерпуля вышел парусник до Нью-Йорка. На борту этого самого обычного судна среди прочих пассажиров находился самый обычный юноша – Джон Джейкоб Астор. Кроме небольшого узелка с личными вещами, он имел при себе всего-навсего $25 и семь флейт собственного изготовления.

Вряд ли кто-либо из его попутчиков, глядя на молодого человека, путешествующего, как было указано в его билете, «вне всех классов и без права претензий», мог подумать, что едет рядом с будущим меховым королем и крупнейшим финансовым магнатом Америки.

Джону Джейкобу Астору было суждено стать легендарной личностью. Вашингтон Ирвинг назвал его «величайшим в мире

станком для изготовления денег», «современным царем Мидасом, своим прикосновением обращающим любые вещи в золото».

Однако Джон Джейкоб, в отличие от мифического Мидаса, появился на свет вполне традиционным способом. Произошло это ровно за 20 лет до того, как он отправился в Америку, в небольшом поселке под немецким городом Вальдорф.

Имя, которое он получил при крещении, в переводе с древнееврейского означает «зачинатель, основоположник» (Иаков). Джейкоб был третьим по счету сыном местного мясника, весьма небогатого человека. Как и многие в Пруссии после Семилетней войны, Асторы едва сводили концы с концами. Мясная лавка не могла прокормить всю семью. Поэтому, достигнув 20-летия, из дома в поисках лучшей доли уехал сначала старший сын Джордж, а затем и средний – Генри. Разоренная войной Пруссия была одной из беднейших стран Европы, поэтому неудивительно, что Джордж отправился в Лондон, а Генри – в Нью-Йорк.

Помимо традиционного немецкого трудолюбия Асторы обладали еще и великолепным музыкальным слухом. Последнее позволило Джорджу делать неплохие музыкальные инструменты и успешно торговать ими. Вскоре к его бизнесу подключился и Джон Джейкоб. Он был еще совсем молод, но покинул родной дом, ставший тесным, поскольку отец вторично женился (мать Джона Джейкоба умерла).

Джон Джейкоб отличался не только трудолюбием и слухом, но и еще одним крайне необходимым для преуспевания качеством – он умел прогнозировать. Живя в Лондоне, Джон Джейкоб понял, что борьба американских колонистов за независимость от Англии рано или поздно закончится их победой и появлением на карте мира нового государства, в котором у молодого человека без капитала, но со способностями шансов преуспеть будет гораздо больше, чем в Англии.

А пока Джон Джейкоб не терял времени даром – учил английский и пытался как можно больше узнать об английских колониях в Северной Америке. А через два месяца после окончания войны за независимость Джон Джейкоб, собрав необходимую для поездки сумму, морем отправился в Нью-Йорк.

Путь до Америки занял немало времени. Только в марте 1784 года Джон Джейкоб ступил на нью-йоркскую землю. Но эти несколько месяцев он опять-таки провел не зря. Среди своих попутчиков Астор нашел человека, знания которого приоткрывали ему дверцу в мир успеха и процветания.

Соотечественник Джона Джейкоба, сделавший себе состояние на торговле мехом, насмехавшийся над «дудками» юноши и сравнивавший его с Гансом Крысоловом, помог ему определиться в главном – понять, что и как он будет делать в Америке.