Анна Маркова - Святые равноапостольные Кирилл и Мефодий

Затем Иоанн Грамматик повернул разговор в другую сторону и сказал: «Скажи мне, юноша, почему кресту, если он поврежден, не поклоняемся и не целуем его. A вы, и если изображение только по грудь, не стыдитесь честь ему как иконе воздавать?» Константин же ответил: «Крест имеет четыре части. И если одна из них пропадет, то он уже своего образа не сохраняет. A икона только ликом и являет образ и подобие того, кто на ней написан. Не львиный ведь образ, не рысий видит тот, кто на нее смотрит, а первообраз». И опять сказал Иоанн: «Как вы поклоняетесь кресту и без надписи, хотя были и другие кресты, иконе же, если не имеет она надписи, чей это образ, не творите почести?» Константин Философ отвечал: «Всякий крест подобен Христову кресту. A иконы не имеют все одного облика».

Затем Иоанн спросил: «Бог заповедал Моисею: не сотвори себе кумира и всякого подобия; как же вы кланяетесь, вами же сотворенным, иконам?» Константин отвечал на это: «Если бы сказано было: не сотвори себе никакого подобия, то ты вправе был бы ссылаться, но сказано: не сотвори всякого, то есть сотвори только достойное подобие».

Победа в этом споре принесла Константину широкую известность в столице Империи.

Несмотря на упорное стремление Константина уклоняться от государственной службы, его не оставили в покое. Около 850 года между византийцами и арабами произошел ряд приграничных стычек, потребовавший срочного выяснения отношений. Для этого из Византии в столицу Халифата Самарру было отправлено посольство, возглавляемое асикритисом Георгием. В состав посольства был включен и Константин Философ. Причем на него рассчитывали не только, как на знатока языков, но и как на богослова, поскольку арабы недвусмысленно намекали на возможность проведения религиозных диспутов.

По прибытию посольства в Самарру, еще до начала переговоров и диспутов, мусульмане решили испытать остроумие византийцев. По приказанию халифа на домах, где жили христиане, чтобы подвергнуть их поруганию, были нарисованы изображения демонов, обезьян и свиней. Показав это зрелище византийцам, арабы попросили Константина истолковать увиденное, говоря: «Можешь ли понять, философ, что это значит?» Он же отвечал: «Я вижу на дверях домов изображения демонов и думаю, что внутри домов живут христиане: демоны не могли жить с ними, бежали от них вон; а там, где нет знамений снаружи, демоны живут внутри домов, вместе с обитателями».

Впоследствии действительно имели место и диспуты. В отличие от официальных переговоров они велись во время долгих торжественных застолий, на которые халиф аль-Мутаваккил пригласил многих из арабских мудрецов.

На одном из таких застолий некто из ученых арабов спросил Константина: «Видишь, философ, дивное чудо – божий пророк Мухаммед принес нам благую весть от Бога и обратил в свою веру многих людей. И все мы соблюдаем закон и ни в чем не нарушаем. А вы, держащие закон Христа, вашего Пророка, один так, другой иначе, как кому нравится, так и веруете и исполняете их». На это Константин Философ отвечал: «Бог наш подобен пучине морской. Пророк же о нем говорит: «Род Его кто разъяснит? Ибо взимается от земли жизнь Его». И ради этих поисков многие в пучину ту входят. И сильные умом, богатство мудрости Его принимая, переплывают и возвращаются. A слабые, как в сгнивших кораблях пытаясь переплыть, одни тонут, а другие с трудом едва могут отдышаться, немощной отдаваясь лени. A ваше учение – узкое и удобное, и его всякий может перескочить: и малый и большой. Нет в нем ничего, кроме людского обычая, но только то, что могут делать все, а ничего другого вам пророк ваш не заповедал. Если он не запретил вам гнев и похоть, а допустил их – то в какую вы будете ввергнуты пропасть? Имеющий ум да разумеет. Не так Христос делает, но снизу тяжкое возводит кверху верою и действием Божиим. Ибо Творец всему создал человека между Ангелами и животными, речью и разумом отделив его от животных, а гневом и похотью от Ангелов. И кто к какой части приближается, той и становится причастен – высшей или низшей».

Арабские мудрецы вновь спросили его: «Как вы, если Бог един, в трех Его славите? Скажи, если знаешь. Отца называете и Сын и Дух. Если так говорите, то и жену Ему дайте, чтобы от того многие боги расплодились». На это же Константин ответил: «Не говорите такой бесчинной хулы. Мы хорошо научились от святых отцов и от пророков, и от учителей славить Троицу: Отец, и Слово, и Дух, и три ипостаси в единой сущности. Слово же воплотилось в Деве и родилось ради нашего спасения, как и ваш пророк Мухаммед свидетельствует, написав следующее: «Послали мы дух наш к Деве и пожелали, чтобы родила». Поэтому я извещаю вас о Троице». Мусульмане были вынуждены удовлетвориться таким ответом.