Анна Маркова - Святой равноапостольный Николай Японский

После священнической хиротонии иеромонах Николай ненадолго отправился на родину, дабы проститься с отцом и братом. Всего лишь три дня провел он в своей семье. Затем, простившись с родными, отец Николай на долгие годы отправился в Японию. Несмотря на вынужденное расставание, святой заботился об отце до самой его смерти, ежемесячно отсылая ему часть жалованья. В благословение отец Николай взял с собой Смоленскую икону Божией Матери, которую хранил всю жизнь.

Дорога в Японию была долгой и трудной. В то время по всей России еще не было железнодорожного сообщения, так что до отдаленных уголков приходилось добираться на лошадях. Выехав в середине лета, отец Николай добрался до Николаевска-на-Амуре лишь поздней осенью, причем впоследствии он вспоминал, что едва не погиб на Амуре, так как лошади заплутали в ненастье.

В Николаевске-на-Амуре иеромонаху Николаю пришлось задержаться, поскольку навигация уже закончилось. Но и это время не прошло даром. Там он познакомился с архиепископом Камчатским Иннокентием (Вениаминовым) – легендарным миссионером, который по должности своей был его епархиальным архиереем. Владыка Иннокентий сразу же узрел в молодом иеромонахе и родственную душу, и человека с похожей судьбой. Так же как и отец Николай, владыка Иннокентий – тогда еще Иван Вениаминов – окончил семинарию одним из лучших. Но, будучи обременен семьей, он не смог продолжить образование. Однако, несколько лет спустя, уже будучи диаконом, он, также как и Иван Касаткин, почувствовал призыв Божий и отправился на Аляску проповедовать Православие коренным жителям Северной Америки. Там он провел более пятнадцати лет. Миссионерская деятельность отца Иоанна Вениаминова в Русской Америке была успешной – благодаря ему тысячи местных жителей приняли Православие. Для новообращенных христиан он строил храмы и школы при них. Кроме того он заботился не только о духовном, но и о телесном здоровье своей паствы – благодаря его нравственному влиянию алеуты и индейцы соглашались на прививки оспы, что остановило массовые эпидемии на Аляске. Впоследствии, приняв монашество с именем Иннокентия и будучи поставленным архиепископом Камчатским, он много потрудился на Камчатке, в Якутии, на Курилах и Чукотке.

Владыка Иннокентий очень внимательно отнесся к своему молодому коллеге, посоветовав ему начать изучение японского языка еще до приезда в Японию. Кроме того святитель Иннокентий позаботился и о материальных нуждах отца Николая. Видя его убогую рясу и понимая, что молодому человеку не на что купить новую, владыка Иннокентий купил хороший бархат, из которого и была сшита новая ряса для отца Николая. Владыка подарил ему и свой наперсный бронзовый крест, полученный за участие в Крымской кампании.

Отец Николай провел в Николаевске-на-Амуре около полугода – зиму и весну, изучая японский и китайский языки. Также общение с владыкой Иннокентием само по себе было школой миссионерства.

С открытием навигации в конце мая отец Николай стал собираться в Японию. Туда он, как будущий представитель Российского посольства, отправился на военном корабле. Впоследствии он вспоминал о своем путешествии: «Когда я ехал туда, я много мечтал о своей Японии. Она рисовалась в моем воображении как невеста, поджидающая моего прихода с букетом в руках. Вот пронесется в ее тьме весть о Христе, и все обновится… Тогда я был молод и не лишен воображения, которое рисовало мне толпы отовсюду стекающихся слушателей, а затем и последователей слова Божия, раз это последнее раздастся Японской стране». [1, с. 11] 14 июня 1861 года иеромонах Николай прибыл в японский порт Хакодате, где располагалось русское консульство.

Реальность оказалась совсем не тем, что представлял в своих мечтах отец Николай. Из-за двухсотлетней изоляции и активной антихристианской пропаганды японцы относились к иностранцам, а особенно к христианским проповедникам, с большой подозрительностью. Вот как писал об этом впоследствии сам святой Николай: «Каково же было мое разочарование, когда я по прибытии в Японию встретил совершенно противоположное тому, о чем мечтал! Тогдашние японцы смотрели на иностранцев как на зверей, а на христианство – как на злодейскую секту, к которой могут принадлежать только отъявленные злодеи и чародеи» [19]. Иногда отец Николай сталкивался и с откровенными проявлениями злобы и ненависти – на улицах Хакодата его оскорбляли, иногда могли кинуть чем-нибудь вслед. Поначалу у него не складывались отношения даже с консулом Гошкевичем, ожидавшим увидеть в выпускнике Духовной Академии православного иезуита с вкрадчивыми манерами. Лишь со временем Гошкевич смог по достоинству оценить прямодушие и открытость молодого иеромонаха, его академические знания, талант блестящего собеседника.