Игорь Зимин - Врачи двора Его Императорского Величества, или Как лечили царскую семью. Повседневная жизнь Российского императорского двора

Например, почетный лейб-хирург главный доктор Царскосельского городского госпиталя Ф. Ф. Жуковский-Волынский 4 января 1874 г. просил «об исходатайствовании зачислением меня в штатные лейб-хирурги на открывшуюся после Нарановича вакансию во внимание к моей 40-летней службы по Придворному ведомству, в том числе более 22 лет, бессменного дежурства во время пребывания Высочайшего двора в Царском Селе». 7 января 1874 г. великий князь Николай Николаевич (Старший) просил за главного врача Мариинской больницы доктора Каде. За него же ходатайствовал лейб-хирург Обермиллер, называвший Каде «лучшим хирургом столицы». Великий князь Константин Николаевич протежировал своему домашнему врачу Биттичу. При этом по старшинству пожалований Гирш занимал вторую позицию после Жуковского-Волынского (см.: РГИА. Ф. 479. Оп. 1. Д. 1808. Л. 5. О смерти лейб-хирурга Двора Его Императорского Величества тайного советника Нарановича. 1874 г.).

Этим же указом главного врача Мариинской больницы Каде назначили почетным лейб-хирургом «Двора Его Величества, с оставлением обоих при занимаемых ими ныне должностях» (Там же. Л. 11).

Мемуары графа С. Д. Шереметева. М., 2001. С. 447.

Там же.

«Определением Правительствующего Сената, состоявшимся 18 ноября 1885 года, лейб-хирургу Двора Его Императорского Величества Тайный Советник Густав Иванов Гирш с женою Мариею и дочерьми Ольгою, Мариею и Анною признан по Всемилостивейше пожалованному ему 15 мая 1883 года ордену Св. Владимира второй степени в потомственном дворянстве с правом на внесение в третью часть дворянской родословной книги». Описание герба: «В черном щите золотой олень. В горностаевой главе щита лазуревое стропило. Щит увенчан дворянским коронованным шлемом. Нашлемник: два орлиных крыла, поделенных: правое на черный и золотой цвета, левое на золотой и черный цвета. В середине между крыльями серебряный жезл, который обвивает лазуревая змея с червлеными глазами и жалом. Намет: черный с золотом».

РГИА. Ф. 479. Оп. 3. Д. 101. Л. 6–33; Оп. 2. Д. 1316. Л. 27–34.

ОР РНБ. Ф. 1000. Оп. 2. Д. 672. Л. 199.

Витте С. Ю. Воспоминания. Т. 1. М., 1960. С. 450.

Х. Н. Чекувера рекомендовали заслуженный профессор академик И. В. Буяльский и начальник Медико-хирургической академии лейб-медик П. А. Наранович.

РГИА. Ф. 479. Оп. 1. Д. 1398. Л. 4. Об определении старшего фельдшера Хрисанфа Чекувера на вакансию лекарского помощника штата Двора Его Величества Государя Наследника Цесаревича. 1866 г.

Х. Н. Чекувер происходил из православной семьи мещан Волынской губернии. Обучался в Симбирском батальоне военных кантонистов (1848 г.), учился в фельдшерской школе Второго Военно-сухопутного госпиталя (1854 г.), получив звание младшего фельдшера (1856 г.), «за труды по приведению в порядок тела великого князя Николая Александровича на Кронштадтском рейде» в 1865 г. получил подарок.

РГИА. Ф. 479. Оп. 3. Д. 101. Л. 34–43. Императрица Мария Федоровна с 1880 г. являлась высочайшей покровительницей Российского общества Красного Креста, и Х. Н. Чекувер был ее «глазами» на фронте Русско-турецкой войны (1877–1878 гг.).

Воспоминания С. Д. Шереметева об окружении наследника престола // Источник. Документы русской истории. 1998. № 2. С. 23. В другом варианте воспоминаний: «Был у цесаревича подлекарь, человек глубоко преданный, простой и добряк, по фамилии Чекувер. К нему он иногда обращался «втайне» за каким-нибудь советом или снадобьем. Это тот самый Чекувер, который погиб в катастрофе под Борками. Государь искренно был огорчен его смертью и обеспечил его семью».

В либеральном журнале «Голос минувшего» была перепечатана статья из издаваемой В. Л. Бурцевым в Париже газеты «Будущее» за 1912 г. с воспоминаниями известного физика П. Н. Лебедева. Этот рассказ записал лично Бурцев со слов Лебедева. По словам Лебедева, он познакомился с начальником охраны царя генералом П. А. Черевиным в Страсбурге, где тот гостил у своей сестры, бывшей замужем за одним из профессоров местного университета. Лебедева скучающий Черевин «возлюбил и беседовал с ним много и откровенно». Бурцев подчеркивает, что ему эти сведения были сообщены Лебедевым «тогда же, непосредственно, в половине 90-х годов», и он записал их непосредственно с лебедевского рассказа.