Анатолий Розеншильд фон Паулин - Дневник - Воспоминания о кампании 1914–1915 годов

2 июня утром я приехал в Ригу. По дороге обдумал все и составил программу, чтобы все произвело наилучшее впечатление. Я ехал с восторгом, так как давно мечтал командовать дивизией. Все меня интересовало, по каждому вопросу у меня была намечена идейная цель. За отсутствием свободных комнат я остановился не в «Римской гостинице», а в «Империале», на площади у собора [5] Собор – имеется в виду Домский собор, кафедральный собор Риги и главная его достопримечательность. . По дороге восхищался красивыми бульварами, и мне вспоминалась прежняя моя жизнь в Риге в 1889–1892 гг., когда я служил здесь в штабе корпуса. В гостиницу тотчас прибыл за отсутствием начальника штаба дивизии Генерального штаба капитан [6] Капитан Генерального штаба – капитан, причисленный к Генеральному штабу. Офицерами Генерального штаба называли офицеров, окончивших Императорскую Николаевскую военную академию (до 1909 г. называвшуюся Николаевской академией Генерального штаба) и причисленных к Генеральному штабу. Как правило, такие офицеры проходили службу в качестве штабных офицеров в армейских частях и соединениях, при этом они числились в списках чинов как по Генеральному штабу, так и по тем частям и соединениям, где служили. Бучинский, от которого я узнал некоторые сведения и передал ему приказания по поводу моего прибытия в лагерь на следующий день утром для приема дивизии. Командир корпуса генерал Смирнов находился в отпуске, а за него временно командовал корпусом бывший начальник 29-й пехотной дивизии генерал в отставке Архипов, который продолжал жить в доме начальника дивизии в лагере и занимал весь его нижний этаж. По прибытии в лагерь явился ему, причем он встретил меня недружелюбно и произвел крайне плохое впечатление. Тут же сказал, что вследствие вывиха ноги останется еще несколько дней в этом помещении, так как пользуется советами одного из полковых врачей. После этого мне представились в штаб дивизии все начальствующие лица дивизии, а после завтрака, организованного тут же, мною произведен парадный объезд лагеря, который закончился молебном в лагерной церкви и представлением всех офицеров. Не могу не упомянуть здесь, какой несчастной приметой ознаменовалось мое прибытие в лагерь, о чем я узнал только здесь, в Торгау.

Когда генерал Орел ехал встречать меня на вокзал в лагерь в лучшем из полковых экипажей и подъезжал уже к платформе, внезапно сломалось колесо, и когда начали его тут же чинить на скорую руку и затем попробовали ехать дальше, то сломалось и второе колесо. Между тем до поезда оставалось только несколько минут, и генералу Орлу с трудом удалось вытребовать с небольшим запозданием другой экипаж.

Начальником штаба дивизии был полковник Николай Павлович Ефимов – это тип малоспособного, измельчавшего на штабной работе офицера Генерального штаба, к тому же совершенно не полевого, с привычкой много спать и чрезмерно есть. Полевую службу Генштаба знал плохо, неохотно отрывался от канцелярии, был человек нерешительный и с развитым духом противоречия. К тому же, как оказалось в походе, стоило мне или кому другому лишь принять какое-нибудь решение, чтобы он тотчас не начал перечислять тысячи страхов, вследствие которых будто бы ничего не выйдет или все рухнет, но на замену со своей стороны ничего не предлагал. Бывало, в самую критическую минуту, когда требуется полное спокойствие, он начинал волновать неуместными опасениями и волнение это передавал чинам штаба, меня же заставлял делать большое усилие, чтобы сохранять беспристрастное отношение к делу.

Говорил скоро, невнятным языком, что усугубляло плохое впечатление. Ни в каком деле он не разбирался авторитетно и обстоятельно и только неизменно очень удачно избирал места для тыловых учреждений дивизии. Организаторские способности были настолько слабы, что даже не всегда можно было понадеяться на его распоряжения по размещении штаба дивизии. Во всем надо было вечно самому отдавать приказания, применять понукания, проверять и проч.

Старший адъютант штаба дивизии Генерального штаба капитан Борис Иванович Бучинский – крайне ограниченный и изнеженный человек, к тому же большой сибарит. Медлителен во всем, крайне не энергичен и осторожен, а на поле сражения трус. Не только не мог подать какого-нибудь совета, но не в состоянии был толково передать приказания. По телефону говорил взволнованным, запуганным голосом. В бою терял сознание после первой разорвавшейся вблизи шрапнели. Вообще пользы от него было мало.