Эдуард Гурвич - Моцарт фехтования

Да, мы с Марком вызревали при жизни Сталина. Мы оба родились в Москве. При жизни генералиссимуса пошли в первый класс и заканчивали среднюю школу через пару лет после его смерти. До того, в самом начале войны, мы малышами, со своими семьями оказались в эвакуации на востоке, в районе Урала. Ближе ко Дню Победы вернулись в столицу. Мы провели в Москве, столице нашей Родины, (так принято было называть ее тогда) детство, отрочество. В стольном городе мы входили во взрослую жизнь, подчиняясь тогдашним порядкам. Пробуя выживать в тех условиях, мы вступали в пионеры, в комсомол, в партию. А потом ловчили, помалкивали, обманывали Режим, который ставил интересы общественные выше личных…

Но при всей похожести наш с Марком жизненный опыт оказался разным, впечатления от прожитого и взгляды – тоже. Чего и на этот раз мы не стали замалчивать. Выяснилось это прежде всего в оценке Сталина. Вроде бы далеко от спорта. Но, повторюсь, мы оба родились и жили в сталинскую эпоху. И если я пишу о жизни выдающегося советского фехтовальщика, как можно умолчать, обойти эту тему! Вот наш диалог.

– Марк, глава «Двор», остающаяся без изменений в новой редакции, меня зацепила твоим рассказом о днях смерти Сталина. Собственно, это послужило толчком спросить тебя, рвущегося в 1953-м по крышам домов к Колонному Залу, чтобы почтить память вождя: а что ты думаешь сегодня о Сталине.

– Да вроде ты пишешь обо мне, как о фехтовальщике. Но раз ты хочешь…

– О фехтовальщике и о времени, в котором ты вызревал. По опросам, проведённым в России, где ты живёшь, выяснилось, что 77 процентов населения и сегодня думает: Сталин был великий вождь, Сталин – славная страница в истории страны. Ты не последний человек в нынешнем российском обществе. И читателю, думаю, важен твой взгляд на Сталина.

– Не нам обсуждать и судить его. Сталин – фигура мирового масштаба.

– Ну почему же нам, 80-летним, уходить от таких острых суждений? Разве у нас нет долга перед нашими сыновьями, внуками, а в твоём случае и перед спортсменами и их молодыми тренерами, которых ты наставляешь?

– Я предпочёл бы как можно меньше говорить об истории страны и политике в этой книге. Ты же собираешься писать о фехтовании? Но если ты настаиваешь на этом разговоре, скажу, что для меня Сталин неоднозначная личность. Он, скажем, бандит, который грабил банки. Но ведь и Рокфеллер, кажется, признавался, что первый его миллион он сколотил на крови и преступлениях. Так и Сталин. Он изобрёл методы, которые позволили ему преобразовать аграрную страну в мощную индустриальную державу, вывести её на высочайший технический уровень, восстановить после войны… Да, он использовал для этого бесплатную рабочую силу, загоняя миллионы в ГУЛАГ. Но это требует осмысления. Я не могу его судить. А если у Сталина не было других методов действовать по-другому? Он решал задачу преображения захолустной страны, превращения её в державу, способную противостоять гегемону США. Да, мы отставали в строительстве квартир. По бытовым условиям, производству предметов потребления наше общество было позади Запада. Но наша оборона, наша военная промышленность были на передовых позициях.

– Понятно, ты полковник Советской Армии в запасе и иначе думать не имеешь права.

– Не в этом дело. Ты предлагаешь мне ответить, кто был Сталин – Узурпатор, Диктатор или Просветитель, Великий Строитель? Я думаю, он был и то, и другое. А что, если у него не было других способов держать в руках безграмотных крестьян, отсталых рабочих? Ну, вот и сегодня мы превосходим в обороне уж страны Европы точно. Да, отстаём с бытом. Зато мы обороноспособны.

– Ты уверен, что российская военная техника и подготовка столь превосходна? Откуда у тебя такие сведения, такие ощущения, чувства?

– Я не специалист в этих вопросах. Но я озвучиваю то, что слышу и читаю в наших СМИ. Я верю этой информации. По телевидению говорят люди-профессионалы с цифрами и фактами в руках. Почему я им не должен верить? Россия много тратит на вооружение из своего бюджета. Но США в 10 раз больше. Понятно, их бюджет больше…

Я тоже не специалист в обороне. Потому оставлю эту тему. Но не роль Сталина в строительстве державы, способной соответствовать вызовам. Свои взгляды выставлю в последних главах – без права судить и без попытки переубеждать. А пока двинемся к теме, которая точно обозначена названием книги.

В жизни мы часто не догадываемся, что среди наших друзей есть отдельные личности, которые обязательно оставят след в истории литературы, журналистики, искусства, спорта. Из-за близости до поры, до времени мы не выделяем их. И они тоже себя не выдают. В моём подсознании, к примеру, не раз мелькало: среди стаи средних литераторов, таких же, как я, проще дружить действительно с талантливыми людьми. Много лет я восхищаюсь Александром Кустарёвым-Донде, без всякого преувеличения, лучшим публицистом в современной журналистике. Очень ценю наши встречи. Мне легко общаться с ним. Когда ко мне попадают его тексты, статьи, я радуюсь каждой строчке и счастлив сам написать ему, что восхищён. Я страдаю, что не могу в полной мере насладиться книгами моего английского друга, Колина Туброна, поскольку читать его изысканную прозу мне приходится со словарём. Наши встречи, тем не менее, всегда полноценны, наши отношения искренни. Я испытываю радость, когда мои слушатели приносят мне вырезки из «Таймс», «Дейли телеграф», других английских изданий с отзывами самого высокого свойства о его новой работе.