Эдуард Глиссан: Мемуары мессира Д'артаньяна. Том III

Из всех собравшихся там один лишь Виконт де Тюренн нашел обстоятельства достойными размышления. Он даже упомянул о нескольких других трудностях, ускользнувших от внимания Кардинала, но так как Маршал де ла Ферте находил собственную славу в противоречии ему во всем, он настолько сгладил их своей речью, что если захотели бы поверить его словам, Валансьен должен был сдаться тотчас же, как только будет осажден. Большинство остальных придерживалось примерно того же мнения, как и он сам; они, разумеется, не были движимы теми же мотивами, что имелись у него, но они просто следовали в этом гению Французской Нации, не находящей никаких затруднений ни в чем, что бы ей ни предложили. Это особенно хорошо видно в сегодняшней войне, где она совершает такое, что почти не поддается пониманию, и в то же время, кажется, превосходит обычные человеческие силы. Я не желаю никакого иного примера, как переход через великую реку Рейн, причем одно только наведение моста через эту реку самые именитые из всех Древнеримских Императоров почитали некогда за величайшее достижение.

Как бы там ни было, Кардинал присоединился к большинству голосов, как это обычно практикуется во всякого сорта обстоятельствах, и мы пустились в Кампанию. Мы постарались отвлечь врагов, сделав вид, будто бы нацеливались на другое место, а вовсе не на это. Мы были бы в восторге, когда бы [19] они ослабили гарнизон, поддавшись на подстроенное им надувательство; но Принц де Конде, завоевавший их доверие большими делами, осуществленными им ради них с тех пор, как он перешел на их службу, до той степени, что они внимали его словам, будто то были изречения оракулов, указал Графу де Эннену хорошенько поостеречься и ни в коем случае не направлять его войска ни в какие другие места, потому как именно на него одного направлено нападение; вот таким-то образом все наши хитрости ни к чему нам не послужили. [20]

Король по своему обычаю явился на границу, дабы вдохновить войска собственным присутствием. Оно было необходимо более, чем никогда, перед этим предприятием, поскольку оно было гораздо более трудным, чем все, осуществленные до сих пор. Его Величество остановился в ла Фере, городе, купленном Кардиналом, в том роде, что разве стены в нем еще принадлежали Его Величеству. Наконец наша армия развернулась на две стороны, и нам удалось обложить Валансьен как ниже, так и выше по течению Эско. Граф де Эннен, приказавший снести мосты, находившиеся внизу, едва увидел наше приближение, как открыл шлюзы, дабы если бы мы и смогли вновь навести мосты, то только с большими сложностями. В самом деле, работа эта оказалась долгой [21] и очень трудной, тем более, что болота подступали к самой реке. Нам понадобилось насыпать дамбу, чтобы спустить эти воды и наладить сообщение одной штаб-квартиры с другой. Нам понадобилось соорудить дамбы выше и ниже того места, где было задумано навести мосты, дабы остановить ярость вод, чтобы эти мосты не были снесены. Кавалерия получила приказ раздобыть сваи, необходимые для этой работы, какой и занялась Пехота. Наконец, когда мы добились своего с великими трудами, но не без того, чтобы вода не перехлестывала еще раз-другой через эту дамбу, два наши Генерала заняли их штаб-квартиры, один по ту сторону реки, другой — по эту. Осажденные не позволили нам доделать эту работу без того, чтобы не нанести нам визит. Они совершили несколько вылазок, и, сказать по правде, в них отличились солдаты как с одной, так и с другой стороны. Наконец наши линии были завершены, точно гак же, как и дамба; мы открыли траншею, где установился такой распрекрасный огонь, что мы еще не видели подобного. Кардинал, отдавший приказ тщательно осведомлять его обо всем, происходившем при этой осаде, узнал поначалу о весьма необычайных особенностях, о каких никто до сих пор и не слыхивал. В самом деле, враги, собравшись вместе, начали ежедневно нас прощупывать, не как обычно делают, когда хотят прорвать линии одним усилием, по как бы изматывая нас настолько, что когда бы они пожелали это предпринять, они справились бы с нами чуть ли не голыми руками.

Но это еще совсем не то, что я хотел назвать не обычайным, напротив, ничто не могло бы быть более обычным, чем такое поведение; разве не скажешь, что когда-либо видели две армии одну подле другой, где бы это постоянно не практиковалось, то есть, когда одна осаждена, а другая приближается для снятия осады — такие обстоятельства всегда предвестники битвы. Но я хотел сказать о том, что Граф де Эннен явился к нам через траншею. Правда, слышали когда-то и не раз, и даже некоторые из [22] нас были тому свидетелями, как Граф де Аркур оказался как бы осажденным в собственном лагере, когда он осаждал Турин, потому что в городе находились более многочисленные войска, чем у него, и те, кто вышли в поле для снятия столь памятной осады, тоже были вдвое сильнее, чем он. Но сказать, что к нему являлись когда-либо через траншею, как тогда явились к нам, вот этого с ним никогда не случалось; да такого даже и ни с кем не случалось, по крайней мере, с тех пор, как я пошел на войну. В остальном, так как осажденные использовали внушительное число народа в их траншее, и мы делали тоже самое с нашей стороны, вскоре мы и встретились в такой нежданной манере. Итак, начали биться гранатами, тогда как Граф де Эннен подорвал специально возведенное сооружение, набитое порохом; под его развалинами был погребен Эспи, дворянин из Пикардии, кто был Генерал-Лейтенантом. Несколько других значительных персон также нашли там свою погибель, тогда как Шевалье де Креки, кто стал сегодня Маршалом Франции, отделался там легкой раной, какую он получил в голову.