Джулия Кэмерон - Взять хотя бы меня

Следующие полгода я наслаждалась новообретенным статусом молодого, острого на язык автора. Почти каждое воскресенье, а иногда и в будние дни мое имя красовалось под статьями в разделе «Стиль». Я писала о политике. Я писала об искусстве. Я писала о наркотиках, сексе и рок-н-ролле. Я писала так часто, что мое имя стало привлекать читателей. Официально я по-прежнему числилась помощником редакции, но весь мир воспринимал меня как штатного автора журнала.

По-прежнему зависая по ночам в клубах, я вдруг стала пользоваться уважением тамошних завсегдатаев. Напитки мне наливали за счет заведения – ведь я была тем самым новым автором Post . Модным автором. И да, я могла написать что угодно о чем угодно. Кендрикс создал чудовище. Чем чаще выходили статьи за моей подписью, тем больше росло мое нахальство. Работа помощника редакции была пущена побоку. Когда меня вызвали на ковер к начальству из-за неправильно рассортированной почты – да кого вообще волнует ваша почта? – я повздорила с Биллом Нидеркорном – хотя именно благодаря ему и оказалась когда-то на этой работе. Кендрикс нас перебил.

– Слышу, ты сказала Биллу Нидеркорну убираться к черту, – отчитывал он меня.

– Нет, я не говорила ему убираться к черту. Я сказала ему проваливать на фиг.

– Угу, – начальник явно был не в восторге.

– Да он просто завидует мне, – пробормотала я.

Скорее всего, озвученная мной причина была верной, но такое отношение к коллеге Кендрикс не приветствовал. Авторы Post ведут себя куда достойнее, ругался он. Наверное, мог бы еще добавить: «И куда признательнее».

– Так, может быть, – ляпнула я, – дело в том, что я не собственность Post ? Я та, кто есть.

– Ты встала на скользкий путь.

– Мне нравится мой путь, – я сказала абсолютную правду, из разряда «будь верной самой себе». Кендрикс просил меня, по сути, отказаться от собственных принципов и ценностей. Разумеется, я не могла этого сделать.

– Что ж, тогда…

И это был конец моей блестящей карьеры в Post .

У меня было отложено немного денег. На них я купила хорошую бумагу и написала своим редакторам благодарственные письма. «Я ухожу на вольные хлеба, – гласили мои строки. – Спасибо большое за вашу помощь».

Должно быть, одно из этих писем каким-то непостижимым образом дошло до Господа, потому что случившееся дальше иначе как божественным вмешательством не назовешь. Однажды в разгар дня, когда я сидела за машинкой и писала очередной рассказ, зазвонил телефон. Мужчина на том конце провода представился как Джонатан Уолш, редактор из журнала Rolling Stone . Он сообщил, что получал искреннее удовольствие, читая мои статьи в Post , и полюбопытствовал, не будет ли мне интересно написать материал и для Rolling Stone – об Уотергейте? Им нужна была статья о детях Говарда Ханта. Могу ли я это сделать? Конечно, я могла.

Позаимствовав желтый «Фольксваген-жук» у Джо МакКлеллана, знакомого автора из Post , я отправилась в пригород Мэриленда, а там просто свернула на заросшую сумахом подъездную дорожку Хантов и позвонила в дверь. Я из Rolling Stone , представилась я. Не будут ли они так любезны дать интервью? Младшие Ханты посовещались между собой. Название Rolling Stone внушало им, выросшим в контркультуре, доверие. Они решили побеседовать со мной. Так я оказалась в доме Говарда Ханта, так меня посвятили в многочисленные секреты этой семьи. Младших Хантов можно было понять – очень нелегко, когда твой отец оказывается в центре заговора против президента страны.

«Жизнь без отца» – такой заголовок дали моему материалу в Rolling Stone и вынесли его на обложку. Хорошая статья была для меня лучшей местью, так я поквиталась с Post . Семья участника Уотергейтского скандала впервые открылась прессе. Крестный отец младших Хантов Уильям Бакли позвонил мне, чтобы сказать, что мой поступок ужасен – я вторглась в частную жизнь. Журнал Time , с другой стороны, выпустил статью, основанную на «новом серьезном журналистском материале из Rolling Stone » (то бишь на моем). Что ж, у меня была головокружительная карьера – уже во второй раз.

Создавалось ощущение, что статья в Rolling Stone открыла передо мной все двери и окна. Меня приглашали писать для The Village Voice, New York и New West . Я с удовольствием соглашалась, чередуя статьи для журналов с короткими рассказами и чувствуя себя настоящим профессиональным писателем, который своим талантом зарабатывает себе на жизнь. Во всяком случае, я усердно играла эту роль. Моей компанией были такие же много пьющие трудоголики-коллеги. Вечерами мы собирались в особом «журналистском» баре под названием The Class Reunion . Особым шиком считалось, когда бармен знал, что ты предпочитаешь, и открывал тебе кредит. Ужин после работы быстро превратился в выпивку после работы, а потом и в выпивку после ужина. Очень часто мы засиживались в баре до самого закрытия.