Ольга Савельева - Ну ма-а-ам!

– Ох, я уже и сам не рад…

– Дась, здорово, что ты меня правильно понял. Ты все равно молодец, я как мама очень тронута, что ты всегда помнишь о маленькой сестре и заботишься о ней. При этом мне важно, чтобы ты всегда думал и оценивал свои поступки с разных сторон.

Мы еще немного поболтали о елке, о представлении и поразившем воображение сына фокуснике, и Дася пошел чистить зубы перед сном, надевать пижаму и спать.

И я пошла к себе. Лежала в кровати и думала о бриллиантах. Нет, не о тех бриллиантах, что были на том кольце, которое нашел сын подруги. А о тех бриллиантах, которые спрятаны внутри не ограненных еще характеров наших детей.

Жизнь – отличный огранщик, она любой невзрачный алмаз превратит в бриллиант.

Только для этого важно отыскать и показать ребенку его драгоценные черты еще в детстве, чтобы он не испортил огранку царапинами злости и обмана.

Через полчаса сын уже сладко спал, я зашла к нему в комнату выключить ночник и залюбовалась им. Спи, мой маленький алмазик. Я обязательно научу тебя сверкать всеми своими лучшими гранями. Впереди у тебя столько интересного!

Мы с сыном в аэропорту. Я прошу его подержать мой паспорт. Даня обнаружил в паспорте деньги и спрашивает:

– Мам, а это чтобы, когда мы прилетим в другую страну, таможенник знал, что у нас денюжка есть? Что мы не побираться летели?

Все мое детство было пропитано яростной экономией. Денег всегда было мало, а хотелок много, особенно в осознанном детстве.

Когда мне было лет 11, на прилавках маленького приморского городка, где я жила, появились первые «Сникерсы», «Марсы» и жвачки «Love is» со вкладышами.

Сказать, что я их хотела, – ничего не сказать. Все одноклассники уже вовсю лакомились диковинными вкусняшками и выдували пузыри из жвачек мне в лицо. Жвачка пахла клубникой и стоила рубль. Рубль – это ого-го какие деньжищи!

У меня никогда не было карманных денег. Не потому, что мне не доверяли – наоборот, всегда гордились моей сознательностью! – а потому, что их в принципе не было – свободных денег.

Семья жила бедно, но сытно. Хочешь добавки? Вон на плите суп на мясном бульоне! Будешь? Ешь!

Я ребенок. Я не хочу суп.

Я хочу «Баунти». Но ем суп.

Хочу одно, а получаю другое.

Я часто ходила по магазинам и ларькам и смотрела на яркие витрины. Смотрела на то, что не могла купить. Могла бы я не ходить и не дразнить себя? Вероятно, могла. Хотя нет, не могла. В этом было какое-то мазохистское удовольствие. Рассматривать яркие фантики, представлять, какая на вкус конфета внутри.

Может, именно в тот момент и формировалась моя целеустремленность? Я помню, думала: «Вот вырасту, заработаю много денег и скуплю все «Сникерсы» в городе!»

Мой сын не знает, что такое дефицит. Хочешь «Сникерс»? – На.

Я часто думаю, что в этой доступности хотелок есть и обратная сторона: нет магии мечты, когда ты месяцами мечтаешь о шоколадке, а потом тебе ее дарят на Новый год. У нее же совсем другой вкус по сравнению с той обыденной, что ты купил в обед на карманные деньги. Еще и выбирал долго, не мог понять, какую хочешь. Потому что не так и хочешь…

Самое яркое воспоминание детства – когда мой дядя купил нам на Новый год шоколадку «Alpen Gold» с орехами. Нам – это мне, сестре и брату. Мы посчитали количество плиточек и поделили на три (получилось каждому по шесть квадратиков), и потом каждый из нас решал, как с ними поступить.

Помню, что брат – он младше на четыре года – съел свою порцию сразу.

А я свои квадратики спрятала, у меня колотилось сердце от предвкушения, но мне хотелось пробовать осознанно, ловить оттенки вкуса, а не запихивать все в рот, придавив ладошкой.

Сестра пошла угощать взрослых, и я помню, как восхитилась ее огромным сердцем: она ведь тоже хотела эту шоколадку, причем так же сильно, как я. Какой же доброй нужно быть, чтобы поделиться тем, что очень хочешь сам…

Брат спрашивал, когда я буду есть свою шоколадку. Я сердилась – тебе какое дело?

А он хотел смотреть, как я смакую свою порцию, как ем шоколад, и еще раз проживать вкусовые воспоминания. В этом не было манипуляции (она будет есть и – куда денется! – поделится!), просто… дефицит шоколада.

Сестра угостила папу, бабушку и прабабушку, и у нее почти не осталось шоколада. Кажется, пара квадратиков. Она съела остатки и подмигнула мне. Нет, ей было не жалко.

И вот я два дня подряд съедала по одной плиточке, по одному квадратику тайно от всех. Будто своровала. Шоколад быстро растворялся во рту, но я долго и вдумчиво ловила послевкусие.