Михаил Родзянко - Дума против Николая II. За что нас хотели повесить

В Государственной думе Родзянко вел себя все более пристрастно, покровительствуя либеральной и левой оппозиции и обрывая речи правых, протестовавших против «штурма власти». В частных разговорах он позволял себе достаточно резкие заявления: «Правительство и императрица Александра Федоровна ведут Россию к сепаратному миру и к позору, отдают нас в руки Германии». И делал вывод, как спасти страну от революции: «…Это достижимо только при условии удаления царицы. (…) Пока она у власти мы будем идти к гибели».

В свою очередь, императрица с 1916 года в письмах к супругу называет Родзянко «мерзким», «гадиной», «ужасным человеком». 17 сентября 1916 года императрица напишет: «Как я хотела бы, чтоб Родзянко повесили – ужасный человек и такой нахал». Это не помешало Родзянко заявить Николаю II: «Не заставляйте, ваше величество, (…) чтобы народ выбирал между вами и благом родины», а затем, на заданный царем вопрос: «Неужели я двадцать два года старался, чтобы все было лучше, и двадцать два года ошибался?..», Родзянко выпалил: «Да, ваше величество, двадцать два года вы стояли на неправильном пути».

Неслучайно в глазах общества Родзянко превращался в героя. В конце 1916 года, после инцидента с правым депутатом Н. Е. Марковым, назвавшим председателя Думы за лишение его слова «мерзавцем», обиженный Родзянко оказался в ореоле славы. К нему шли огромным потоком со всех концов России приветствия и трогательные телеграммы. Как замечала одна из газет, Родзянко все поздравляли, приветствовали, соболезновали и «по телеграфу поцеловать пробовали». Кабинет председателя Думы был заставлен цветами, незнакомые ему дамы и юные девицы посылали приветы и посвящали стихотворения. Вся «мыслящая Россия» выражала ему свое сочувствие и осуждала черносотенного оратора, осмелившегося оскорбить главу народного представительства.

А 1 января 1917 года во время новогоднего приема в Зимнем дворце Родзянко позволил себе выпад по адресу министра внутренних дел А. Д. Протопопова, которому демонстративно отказался подать руку со словами: «Оставьте меня. Вы мне гадки!» Этот поступок еще больше укрепил репутацию Родзянко как бескомпромиссного политика и патриота.

В событиях февраля 1917 года М. В. Родзянко довелось сыграть одну из главных ролей. Привыкший играть роль посредника между царем и «общественностью», председатель Думы постоянно поддерживал связь со Ставкой, убеждая Николая II для успокоения взбунтовавшегося Петрограда поскорее назначить главой правительства лицо, «пользующееся доверием страны». Но Николай поступил иначе, издав 26 февраля указ о приостановке работы Государственной думы; тогда думцы продолжили частные совещания.

Родзянко не знал что делать. Описывая его поведение в февральские дни, Шульгин писал: «Родзянко долго не решался. Он все допытывался, что это будет – бунт или не бунт? “Я не желаю бунтоваться. Я не бунтовщик, никакой революции я не делал и не хочу делать. Если она сделалась, то именно потому, что нас не слушались… Но я не революционер. Против верховной власти я не пойду, не хочу идти. Но, с другой стороны, ведь правительства нет. Ко мне рвутся со всех сторон… Все телефоны обрывают. Спрашивают, что делать? как же быть? Отойти в сторону? Умыть руки? Оставить Россию без правительства? Ведь это Россия же, наконец!.. Есть же у нас долг перед родиной?.. Как же быть? Как же быть?” – спрашивал он и у меня. Я ответил совершенно неожиданно для самого себя, совершенно решительно: “Берите, Михаил Владимирович. Никакого в этом нет бунта. Берите, как верноподданный… Берите, потому что держава Российская не может быть без власти… И если министры сбежали, то должен же кто-то их заменить…”»

Этот довод убедил Родзянко и 27 февраля он возглавил Временный комитет Государственной думы (ВКГД). «Всю ночь провели мы за обсуждениями и спорами в кабинете председателя Думы, подвергая тщательному рассмотрению все поступающие новости и слухи, – вспоминал А. Ф. Керенский. – Создание незадолго перед тем Совета было расценено как критическое событие, ибо возникла угроза, что в случае, если мы немедленно не сформируем Временное правительство, Совет провозгласит себя верховной властью России. Дольше всех колебался Родзянко. Однако, в конце концов, около полуночи он объявил о своем решении принять пост председателя Временного комитета, который отныне, вплоть до создания Временного правительства, берет на себя верховную власть».