Олег Лутин - ПУМПАК. Постсубъективный Униабстрактный Метапарадигмальный Путь между Абсолютом и Консенсусом

Вот это я и называю постсубъективностью. Мы не просто говорим не о тех вещах, о которых есть объективные данные, и даже не о тех, в случае которых есть некий пусть и субъективный, но все же мало-мальски консенсусный способ поговорить (например, любовь – вещь субъективная, но говорить мы о ней на одном языке можем), а о вещах, которые у каждого человека абсолютно свои, более того, даже у него в каждой ситуации они разные, более того, эти ситуации восприятия мистического опыта настолько разные, что даже попытка создать унифицированный язык для их описания приводит к весьма неоднозначным последствиям. Потому как язык этот вынужденно метафоричен, но метафоры, формируя культурный код, изменяют восприятие, и в результате у тех, кто испытывает мистический опыт после чтения чужих впечатлений об этом, особенно если читатель не до конца осознал, что метафоры – это метафоры, их не нужно воспринимать буквально, у них искажается и сам мистический опыт. Вплоть до того, что они принимают за него собственные фантазии, потому как известно, что ищущий знаки всегда их находит, вот только зачастую через то, что он старательно натягивает сову на глобус и объявляет этими знаками то, что его учителя использовали лишь как метафору. Иначе говоря, в постсубъективных вещах любая попытка унификации способа общения о них не просто бессмысленна, а даже вредна, так как искажает восприятие этих вещей, и в результате такой опыт не просто не расширяет границы сознания, а скорее даже сужает их, в силу того, что на самом деле не является мистическим.

И здесь мы переходим ко второму непонятному слову из названия этой книги. Униабстрактность. Я сам затрудняюсь точно сказать, в каком смысле здесь использована приставка «уни», в смысле уникальный или в смысле универсальный. Скажем так, единственный способ говорить универсально об уникальном, который я смог придумать – это нарочитая абстракция. Не пытайтесь конкретизировать что-либо описанное в этой книге. Попытки конкретизировать и повысить якобы реалистичность (а на деле не реалистичность, а обыденность) в случае эпических легенд и основанных на них произведений выродили жанр фентези в дешевое говно, и вместо божественных саг Толкиена мы теперь читаем второсортное чтиво про то, как эльфы-фашисты истребляют пьяных гномов на фоне приближения орд космических демонов. Помните, абстракция в случае общения о чем-то сверхъестественном – это единственный способ не опошлить мистический опыт. У того, что наверху, совсем не такие законы, как у того, что внизу, там нелогичное логично, дважды два совсем не четыре (вернее, не всегда четыре), а центр Вселенной находится на самом Её краю. Локки родил восьминогого коня. Поверьте, мысли о том, как это возможно биологически, не приблизят вас к пониманию того, зачем трикстеры хитрят и как они это делают. В мифах важна абстракция, а мистический опыт всегда мифологичен и абсолютно не обыденен. В тот момент, когда что-либо становится обыденным, оно перестает быть мистическим, и поэтому колдовство не может стать ремеслом, оно может быть только искусством. В тот момент когда искусство вырождается в ремесло, миф теряет смысл, а именно высшие смыслы – это то, при помощи чего мистический опыт расширяет границы сознания.

И мысли о вырождении искусства в ремесло приводят нас к третьему непонятному слову в названии. Метапарадигмальность. Есть множество парадигм, пытающихся объяснить мистический опыт, вывести некую систему того, как работают эти самые мистические силы, с которыми в этом опыте сталкивается человек. Я же считаю это довольно вредным процессом. Человеческий разум, увы, весьма примитивен, особенно та его часть, что отвечает за мышление, а не за грезы. Попытайтесь систематизировать и объяснить все происходящее во сне, и если вы не слишком увлечетесь этим процессом, вы заметите, что фактически разрушаете этим то ощущение волшебства, которое дарил вам сон. То, что казалось в нем очевидным оказывается нелогичным и даже невозможным, то что было в нем сверхценным в реальности обесценивается тем сильнее, чем активнее вы пытаетесь встроить это в реальность. Бывают исключения, и эти исключения лежат в основе того, что люди называют наукой, но тут стоит ответить на один важный вопрос. Вы изучаете это ради себя или ради человечества? Если ради человечества, то хочу вас разочаровать. Скорее всего, никто из нас с вами не доживет до эпохи, когда признание мистического опыта станет частью общечеловеческого консенсуса.