Александр Омельянюк - И смех, и грех, и обученье

Платон узнал, что ежедневные занятия будут проходить только в первой половине дня и включать в себя лекции, семинары, посещения предприятий и организаций.

А после обеда полная свобода.

Он купил карту города, наметил себе сквозные пешие маршруты с таким расчётом, чтобы не было неинформативных дистанций, и чтобы дважды, по возможности, не ходить по одним и тем же маршрутам, не посещать одни и те же места.

Путешествовать он решил один.

Во-первых, у него в этой группе, как впрочем, и у всех коллег, собранных со всего Союза, не было близких знакомых.

Во-вторых, Платон вдобавок к своему высокому росту, был обладателем и длинных ног. Более того, как человек длительное время игравший в футбол, он имел сильно тренированные голеностопные суставы и сухожилия, что позволяло ему на высокой скорости не только обгонять прохожих, но и легко маневрировать в толпе, не снижая скорости.

Даже тогда, когда Платон ранее изредка и подворачивал лодыжку, это обходилось ему несущественной, слабой и тупой, кратковременной болью.

Со стороны казалось, что все прохожие, идущие в попутном направлении, стоят, а Платон лихо пробирается сквозь толпу, проходя, как нож сквозь масло, так, что вряд ли кто-либо смог бы выдержать его темп ходьбы и был бы безусловно для него обузой.

И, в-третьих, он не хотел ни с кем делиться своим свободным временем, так как понимал уникальность шанса, предоставленного ему жизнью, и не хотел свои интересы делить с кем либо, и, тем более, подчинять интересам другого.

Во всяком случае, в данной поездке.

Ощущение полной свободы и независимости окрыляло его и вселяло дополнительную уверенность в своих силах, давало возможность свободно путешествовать и сочинять.

Платон вдруг явственно ощутил здесь нехватку его любимой подруги Ксении.

Как бы сейчас мы с нею здесь погуляли, полюбовались бы красотами, многое бы узнали о древней Руси! – подумал он.

Но ничего, я ей подарю свои стихи о Киеве! – решил начинающий, но уже не молодой, поэт.

Постараюсь написать о Киеве подробнее и красочнее! – продолжил он дальше: