Но в это время стало приходить такое количество писем, телеграмм, раздавались телефонные звонки от друзей, знакомых и совершенно незнакомых людей, что думать о плохом не хотелось, да и просто не было времени.
Нет, теперь уже хотелось думать о будущем, о новых задачах, стоящих перед обществом «Спартак», о новых турнирах для детворы, о соревнованиях для инвалидов, о спортивных фестивалях в Чернобыльской зоне, там, где «Спартак» нужен, там, где «Спартак» ждут.
Словом, работы – непочатый край, болеть некогда. Хотелось быстрее вернуться в строй, в «Спартак».
А сейчас хочется еще раз поблагодарить всех, кто тогда сказал такие нужные, такие важные слова поддержки и внимания, и, конечно, всех врачей, сестер, работников больницы, где я лежал.
Всем им низкий поклон и огромное спасибо!
Здравствуйте, люди добрые! Именно так, несколько старомодно, хочу сегодня я к Вам обратиться. Не радиослушатели, не телезрители, и даже не читатели… Бесчисленное множество раз обращался я к Вам так в своих репортажах.
И вот меняю формулировку. Почему? Да потому, что выбранное мною приветствие вечно, как вечны непреходящие истины, с упоминания о которых и хочется начать разговор. В конце концов, миром правят добро и зло. Спросите у любого человека: каких людей он встречал в своей жизни больше – добрых или злых? Подавляющее большинство ответит – добрых. Потому-то я обращаюсь к добрым людям, как это делали наши предки, с рассказом о добрых делах. Ну, а злодеи? Они тоже, к сожалению, существуют. И не только на сцене. Но о них разговор короткий. Разве что небольшой эпизод из моей спортивной биографии.
Был случай, когда меня на корте в буквальном смысле забросали камнями. Вернее, камешками. Играл я «на чужом поле», и публика так «болела» за «своего», что беспрестанно шикала, свистела… В теннисе вообще подобное не принято.
А знаете, когда зрители успокоились? Когда я прыгнул через сетку, расцеловал своего соперника и поздравил его с победой. Наступила неожиданная тишина.
Не знаю, был ли в тот миг мой жест проявлением доброты. Я убежал на реку (благо она была недалеко), чтобы меня никто не видел, не видел моих заплаканных глаз.
Болельщик, конечно, далеко не последняя фигура в спорте. И я против того, чтобы он был тихоней, выглядел этаким пай-мальчиком. Но, естественно, не могу одобрить неуважительного отношения к кому-либо из соперников. В любом виде спорта, в любом городе, в любом матче.
В принципе не могу пожаловаться на невнимание или недоброжелательность зрителей.
Ну, так все-таки о добром, светлом, счастливом – о моей семье.
Вырос я в театральной семье. Мой отец, известный оперный певец, более 35 лет верой и правдой служил родному Большому театру, где сыграл все ведущие партии драматического тенора: Отелло, Хозе, Радамес, Герман, Садко, Самозванец, Рауль и многие, многие другие. Он был народным артистом республики, профессором Московской консерватории. Моя мама посвятила свою жизнь отцу и детям – мне и брату. В нашем доме часто бывали выдающиеся мастера культуры и искусства, ученые, государственные деятели. Среди них К.С. Станиславский, A.B. Нежданова, Л.С. Собинов, С. Михоэлс, Н.С. Голованов, М.И. Москвин, М.М. Тарханов, СИ. Мигай, В.И. Качалов, СМ. Козловский, СЯ. Лемешев. Свой творческий путь (уроки пения) в доме Озерова начинал народный артист СССР, могучий бас Максим Дормидонтович Михайлов; бывали биолог-генетик Кольцов, профессор Плетнев, Отто Юльевич Шмидт, нарком здравоохранения Семашко, A.B. Щусев, С. Орджоникидзе и многие другие. «Жена Орджоникидзе умерла на моих руках, – вспоминала Надежда Ивановна Озерова. – Крыленко подарил мужу ковер из убитого им медведя. Непременными гостями дома были и рязанцы, певец Александр Степанович Пирогов и Алексей Силыч Новиков-Прибой. В доме долгое время сохранялась мебель времен Екатерины, стул и стол прапрадеда, фамильные портреты из Спас-Утешенья».
Дом отца был и штаб-квартирой моего курса. И если друзья студенческих лет, воспитанники Государственного института театрального искусства имени Луначарского, до сих пор, приезжая в Москву с Украины, из Ленинграда, Литвы и Сибири, считают своим долгом зайти или позвонить, справиться о здоровье, рассказать о своих делах, значит, крепка память о том, как в трудные годы согревало их сердечное тепло нашего дома. И не удивительно, что не только тех, кто жил в общежитии, но и москвичей притягивал огонек дома на «Марксовой улице», куда можно было прийти запросто, никого не стесняя своим присутствием. Мои родители всегда были в курсе всех студенческих дел, помогали ребятам чем могли: словом, советом, вниманием, шуткой умели поднять настроение, помочь в беде. Мы с братом обожали своих родителей, были страстными поклонниками своего отца – прекрасного певца, большого художника, на редкость простого, доброго и обаятельного человека.
Читать дальше