Юрий Соколов - Время святого равноапостольного князя Владимира Красное Солнышко. События и люди

Мятежи тридцатисемилетнего Ярослава в Новгороде и тридцатипятилетнего Святополка [2] Возраст Владимировичей – дискутируемый вопрос в современной исторической науке. Наиболее распространено мнение, что Святополк и Ярослав были полными ровесниками – прим. ред. в Киеве имели, конечно, одну причину – проблему наследства верховной власти в Киевской Руси. Владимир Святославич старел, дни его шли к закату, обострялся вопрос о преемстве. Эта проблема была тем более непроста, поскольку, во-первых, никакого закона о престолонаследии на Руси не было, а сложившиеся традиции имели весьма широкое толкование, а во-вторых, Владимир Святославич был любвеобилен и до Крещения имел множество жен и наложниц, одаривших его большим числом детей, в том числе и сыновей. Летописи сохраняют имена либо восьми, либо девяти Владимировичей, живших в 1015 году, и, очевидно, это отнюдь не все из сыновей великого князя. Но, конечно, далеко не все обладали необходимыми для борьбы за власть амбициями, опытом и возможностями – большая часть их довольствовалась своими уделами, и активность свою они могли проявить лишь в поддержке того или иного претендента. Реальными же претендентами на власть в Киеве были три сына Владимира: Ярослав, Святополк и Борис.

Ярослав считал именно себя, как старшего из всех сыновей великого князя, наиболее законным и естественным преемником своего отца. Он до Новгорода более двадцати лет княжил в Ростове, был опытен, хладнокровен, искусен в политике. Проницательный ум сочетался в нем с расчетливостью, волей и огромным властолюбием. Не случайно его опасался даже его собственный отец. Несомненно, по дарованиям Ярослав, которому суждено войти в историю с прозванием «Мудрый», был более всего приспособлен к роли верховного правителя Киевской Руси.

Святополк хоть и не был родным сыном, но полагал именно свои права на киевский «Золотой стол» более обоснованными, ибо его отец, погибший во время усобицы 980 года, Ярополк Святославич, был старшим братом утвердившегося в Киеве Владимира. С восьми лет княжил он в Турове, и поскольку в историю он войдет «Окаянным», то рано сформировавшаяся традиция будет всячески подчеркивать враждебные отношения Святополка со своим приемным отцом. Но отношения их вовсе не были столь однозначны. Святополк часто и достойно выполнял многочисленные поручения великого князя. Его амбиции были велики, но способности к мышлению стратегическому у него не имелось – он легко поддавался настроению и внешнему влиянию, был скорее «ведомым», чем «лидером».

Борис был более всех любим Владимиром Святославичем. Надо полагать, что его образ в некоторой мере идеализирован, в том числе и потому, что он, наряду с братом своим Глебом, обретет статус первого святого на Руси. Но, очевидно, для такой идеализации в характере Бориса Владимировича имелись основания. Формально сменив на Ростовской земле в 1010 году отъехавшего в Новгород Ярослава, Борис почти все время пребывал близ отца в Киеве. Владимир Святославич не скрывал, что именно ему намерен передать верховную власть на Руси. Причиной этому была отнюдь не только личная привязанность стареющего правителя. Борис был сыном Анны [3] Насчет происхождения Бориса Владимировича нет единства среди исследователей. Большинство считает, что Борис и Глеб родились от матери-«болгарыни», как она названа в Повести временных лет. Речь идет о Волжской Булгарией, мир с которой Владимир заключил незадолго до своего крещения. От Анны, таким образом, Владимир детей либо не имел, либо о них ничего не известно – прим. ред. , что к времени разгорающейся борьбы за власть уже четыре года как была погребена в киевской «Десятинной» церкви Пресвятой Богородицы.

Анна в русских летописях именуется не «княгиней», а «царицей», что подчеркивало ее особый статус в клане Рюриковичей, так как она была младшей дочерью незадачливого и легкомысленного византийского императора Романа II и коварной Феофано. Следовательно, Анна была с одной стороны – племянницей крестного отца святой равноапостольно княгини Ольги, известного своей ученостью и высокомерностью императора Константина VII Порфирогенета, а с другой стороны – родной сестрой сразу двух византийских императоров-соправителей, грозного охранителя империи и Православия Василия II Булгароктона [4] Василий II Булгароктон известен в отечественной историографии как Василий Болгаробойца – прим. ред. и неспособного к бремени власти, хотя и весьма злобного Константина VIII. Главное же, Анна Романовна была «кровь от крови» и «плоть от плоти» великой Македонской династии, утвердившейся в Византии еще в 886 году (т. е. почти одновременно с объединением восточнославянских племен в Древнерусское государство с центром в Киеве [5] Современные исследователи все более осторожно используют термин «государство» к данному периоду русской истории, поскольку Древняя Русь X века не обладала еще атрибутами государства в полной мере. Равно как еще трудно называть Киев «столицей» Руси – прим. ред. ) и, следовательно, сыновья ее от Владимира: князья Борис Ростовский и Глеб Муромский, – также были частью этой династии.