Array Сборник - Непрерывное восхождение. Том 2, часть 1. Сборник, посвященный 90-летию со дня рождения П. Ф. Беликова. Письма Г. В. Маховой (1934-1936). Письма (1938-1975)

В этой философии религии, с которой Вы, если захотите, будете знакомиться, не должно быть ни кощунственных, ни спиритических, ни суеверных подходов. Бога нужно узнавать во всем, без всяких наркотиков.

У Вас может возникнуть вопрос – я говорил о Христе, о том, что Он истинный Сын Божий, но мы знаем из Евангелий, что Он творил чудеса, чудо же наукой отвергается. Да, Галя, «чудеса» Он творил, но только для тех глупцов, которые, узнав, что земля кругла, первые же от Христа отказались. Если же смотреть прямо на вещи, то никаких «чудес» нет, или тогда уж, вернее сказать, – все есть чудо, все законы и силы Природы – чудо, но мы не умеем ими пользоваться, Христос же умел. Сила человеческой мысли – очень много может сделать. В нас сконцентрированы чудовищно сильные возможности, но флюиды нашей силы, наше «электричество», пропадают даром.

Теперь приведу Вам под конец красивую индийскую молитву (браминскую). Это молитва Великой Матери, или Духу по христианскому понятию. Прочтите, сколько красоты в этих словах. Христиане редко умеют так молиться.

Может быть сейчас, кроме красоты, Вы ничего не увидели в этих словах, но со временем Вы можете понять весь их глубокий смысл.

Начнем теперь подводить к концу сегодняшнее письмо. Вы немного удивлены им? Я писал Вам один раз о Египте, о египетской религии, но вообще религиозно-философских тем не затрагивал, а в этих темах я бываю очень серьезен, так что характер сегодняшнего письма сильно, вероятно, разнится от тех, когда я говорю просто о философии. Но у меня, Галя, так уж рассудок создан, что он может вмещать самые разноречивые понятия, нисколько не путаясь в них. Свое мировоззрение я строю на религиозной философии, и я искренне верю в нее. Но я учусь у общей философии, т[рени]руюсь в способности мыслить со всех сторон, способен всю ночь просидеть перед чернильницей и [все для того], чтобы доказать, будто чернила белые, а молоко черное, это моя болезнь и мой метод познавания. Приведу Вам пример.

«Человек думает, что в природе не было бы никакого смысла, если бы он не был бессмертен». Действительно, Галя, как Вы думаете, вот я говорил Вам о Боге (о бессмертии, правда, не говорил, но оно всегда так или иначе подразумевается, если признать существование Бога), может быть, вся моя говорливость покоится как раз на этом самомнении. Не понравилась мне жизнь, и коротка она, и скучна, солнечных-то дней в этой жизни пересчитать по пальцам можно. Силы же, знания, воли, чтобы отвоевать место в жизни по своему аппетиту, у меня не хватает. Вот и влачусь я, похрамывая на обе ноги, по задворкам прекрасной планеты сей, засмотрю звездочку в небе и замечтаюсь. Мечтаю я это себе и рассуждаю таким образом: зачем мне даны глаза – чтобы видеть мир, зачем даны чувства – чтобы чувствовать его, зачем дан ум – чтобы понимать немного его. Недаром все это есть у меня, меня должно ждать что-нибудь после смерти. Ухвачусь я за эту зацепку и пойду плести о всяких загробных жизнях, а природа делает свою механическую работу, превращает меня в прах, обогащу я соли земли своим гниением, и кончатся этим мои обязанности по отношению к природе и обязанности природы по отношению ко мне. Кто мне сказал, что для меня, для моего проблематичного бессмертия создан весь мир, вся вселенная? Если бы Земля была специально для меня создана, так хватило бы ей Солнца, Луны и нескольких звезд, не нужно было бы мириад миров. Это ведь все равно, если бы клоп забрался за обои в какой-нибудь спальне Нью-Йоркского небоскреба и стал бы думать, что небоскреб для него специально выстроен. И т. д., и т. д., и т. д. Я способен развить эту тему Вам на 10 листах.