Диана Маркум - Десятый остров. Как я нашла себя, радость жизни и неожиданную любовь

Рядом с амбаром мужчины азартно болели за участников игры «бычий тяг», которая полностью соответствовала своему названию: два быка тянули веревку в противоположных направлениях. Этакое бычье перетягивание каната.

Потом молодые парни, владельцы грузовиков-пикапов, стоивших столько же, сколько типовой коттедж у дороги, заспорили о мощности своих двигателей. Не успели мы оглянуться, как о быках все забыли и стали сцеплять грузовики. Покрышки стенали. Люди радостно вопили.

Нам вручили пластиковые чашки с ледяным «Будвайзером» и не давали им опустеть. Еще пару кегов спустя ярмо, надетое на шеи быков, оказалось на мужчинах. Они сбросили рубахи, прикрепили цепи и стали тянуть в разные стороны изо всех сил.

Пара за парой состязались по колено в грязи, пока не валились с ног. Мы с Дональдом глаз не могли отвести от потных мужиков. Даже Дас, казалось, был заворожен, пусть и по иным причинам.

Но тут нас окружили хихикающие женщины, пожилые, в скучных, бесформенных черных платьях. Замахав руками, они подозвали к себе одного из молодых парней, стоявших в толпе болельщиков «бычьего тяга», чтобы тот переводил. Какой из этих мужчин мой муж, желали они знать. Некоторые грозили пальцем – не поймешь, то ли моему другу-гею, то ли метросексуалу-любимому. Я сказала в ответ, что оба – мои любовники, и они расхохотались.

Я спросила нашего добровольного переводчика, почему все эти женщины в черном. Парень сказал, что это вдовы, но та из них, что лишилась мужа последней, овдовела уже лет двадцать назад, да и вообще он ей никогда не нравился. Тогда я спросила, у какой из вдов было больше всего любовников. Они рассмеялись и дружно указали на женщину, которая явно была намного старше остальных.

Оглянувшись по сторонам, напрасно старалась найти хоть один признак того, что я все еще в Калифорнии. У меня возникло ощущение, будто я перенеслась в этакий азорский Бригадун [2] Мифическая деревня в Шотландии, появляющаяся на один день раз в сто лет. – Здесь и далее примеч. пер. – деревню вне места и времени. Все разговоры и восклицания, так и вихрившиеся вокруг, были на португальском. В тот вечер после сытного ужина из сопаш – супа, который разливали половниками из огромных котлов, лингуиса (колбас) и португальских хлебов и сыров празднующие переместились в амбар, где начались танцы. Стены были завешаны скатертями с изображением девяти Азорских островов. Так вышло, что впервые карту этих мест, впоследствии приобретших такую власть надо мной, я узрела на скатертях для пикника.

Остров Морайша – Сан-Жоржи, длинный, тонкий овал в центре карты-скатерти, дрейфующий между ананасом, мельницей и китом. Заключительным танцем вечера в освещенном свечами амбаре была шамарита – народный танец его острова. Настроение празднующих изменилось. Зазвучала музыка, медленная и темная. Танцоры делали шаг, другой. Останавливались и дважды хлопали в ладоши. Это был скорее ритуал, чем танец.

У Морайша глаза были на мокром месте, когда он вернулся к нам, завершив танец с подругой детства. Казалось, будто у всех танцоров стоял ком в горле.

Я разговаривала с серьезной девочкой-подростком, которая рассказывала мне о своей увлеченности азорскими народными танцами. Я спросила ее, почему танцоры плачут.

– Думаю, они ностальгируют о чем-то своем, дорогом. Это могут быть совершенно неочевидные для нас вещи, – ответила она.

Я не могла перестать думать об этом вечере. Не давали покоя вопросы об островах, раскинувшихся прямо посреди Атлантики. Погрузившись в себя, я осознала, что у меня всегда была слабость к островам. Когда-то давно, двадцатилетняя я, застрявшая в замкнутом круге «официантка – продавщица книжного магазина» и жившая в квартире, где тараканы разбегались по углам, стоило включить свет на кухне, повесила на стену спальни плакат с греческими островами. Белоснежные стены на фоне голубого простора моря. Острова – распространенный символ бегства. Или, возможно, для меня они олицетворяли ощущение, что я сама живу на острове, отдельно и в одиночестве.

Я стала читать и нашла Азоры почти в самом начале составленного National Geographic списка неиспорченных островных территорий мира. Свои баллы они заработали за «первозданность, которая, вероятно, такой и останется».

Их защищает отсутствие инфраструктуры, необходимой для прибрежного туризма: курортов, пляжей с белым песочком и последовательно теплой погоды. Говорят, на Азорах все четыре времени года присутствуют каждый день.