Анатолий Вассерман - Прогулки по умным местам

Как и другим одесским ВУЗам, институту связи пришлось возобновлять занятия в очень тяжёлых условиях: лабораторные корпуса были разрушены, в учебном (в бывшем здании еврейского училища) был, как ни странно, действующий немецкий госпиталь.

В результате невероятно трудных организационных и восстановительных работ уже в октябре 1944-го года впервые после освобождения Одессы от фашистских захватчиков в институт приняли 60 студентов. Они не только учились, но и жили в учебных аудиториях, так как полуразрушенное здание студенческого общежития на Манежной улице – прекрасный образец конструктивизма – временно предоставили преподавателям, возвращавшимся в институт.

Но уже в 1946-м году начинается строительство нового учебного корпуса. Завершили его в 1948-м, но – как бывает в строительстве – отделочные работы длятся до сентября 1953-го года. Архитектор Исидор Самойлович Брейбурд создал очень типичное для того времени здание – трёхэтажное, но монументальное, в чём-то тяжеловесное, с полукруглой центральной частью, украшенной колоннами, объединяющими второй и третий этаж ризалита. Как говорится, классический «сталинский ампир».

Институту было очень важно получить новое просторное здание. Первые же студенты, полностью отучившиеся в нём и закончившие институт в 1959-м году, дали невероятный научный результат: в этом выпуске 7 докторов и 46 кандидатов технических наук, два лауреата Государственной премии и один лауреат премии Совета министров СССР.

Как бы ни смеялись над наивностью той эпохи – эпохи, когда «партия торжественно провозглашает – нынешнее поколение советских людей будет жить при коммунизме» [66] Это было ещё и политически безграмотно: в принятой тогда – третьей – программе коммунистической партии коммунизмом считалось общество, обеспечивающее каждому гражданину не – как считали все классики марксизма – возможность саморазвития путём бесплатного удовлетворения обеспечивающих эту возможность материальных потребностей, а всего лишь бесплатное удовлетворение любых материальных потребностей без учёта их цели. – но все эти лозунги про химизацию, «догнать и перегнать Америку» и прочие привлекали в технические ВУЗы громадное количество энтузиастов.

Они, в частности, в 1954-м году построили в Одессе один из первых в СССР телецентров общего вещания (в 1962-м там впервые появился на экране – в восторженно любующейся химическими опытами массовке учебной передачи – Анатолий), в 1959-м году создали одесские куранты, по сей день исполняющие каждый час на Приморском бульваре мелодию из оперетты Исаака Осиповича Дунаевского «Белая акация» (кстати, очень по-одесски: гимн города – песня из оперетты). Среди таких энтузиастов – выпускников института связи – четыре лауреата высшей премии СССР – Ленинской, четыре лауреата Государственной премии СССР.

В 1967-м году институту присвоено имя изобретателя радио А. С. Попова. Как мы уже отметили, говоря об Императорском Русском техническом обществе, одну из первых демонстраций своего изобретения он провёл в Одессе. В 1970-м напротив центрального входа в Главный корпус института установлен памятник Александру Степановичу. На памятнике азбукой Морзе выбита надпись «изобретатель радио».

В мире с этой надписью согласны далеко не все. Ведь даже первый работоспособный приёмник Попова содержал множество элементов, изобретённых задолго до него другими физиками и инженерами.

Бесспорно и непосредственно ему принадлежит разве что узел обратной связи в приёмнике. Для обнаружения радиоволн, попадающих в антенну, он использовал созданный французским физиком Эдуаром Эженом Дезире Эдуар-Жозефовичем Бранли когерер – стеклянную трубку, заполненную металлическими опилками. Под воздействием высокочастотных электрических колебаний между опилками проскакивают микроскопические искорки, опилки свариваются – и проводимость трубки возрастает в сотни или даже тысячи раз. Соответственно растёт и проходящий ток, так что можно привести в действие сигнальный прибор. Обычно для этой цели использовали обычный электрический звонок: молоточек, притянутый электромагнитом, бил по металлической чашечке. Но чтобы принять новый сигнал, надо восстановить зазоры между опилками. До Попова когерер встряхивали вручную или в лучшем случае часовым механизмом (в обоих вариантах легко пропустить сигнал). Он же установил звонок так, чтобы молоточек бил не только по чашечке, но и по трубке когерера. Каждый принятый сигнал сам готовил систему к приёму следующего.