Анатолий Шалагин - Выбор резидента. Отец и сын Ахмеровы

Сразу после получения диплома о высшем образовании Исхак Абдулович Ахмеров откомандировывается в распоряжение Народного комиссариата иностранных дел (НКИД). По существовавшим тогда правилам распределение выпускников ВУЗов по местам их дальнейшей работы проводилось по рекомендации городских комитетов партии. И такая рекомендация на Ахмерова из МГК ВКП (б) поступила.

Уже в июле 1925 года семья Ахмеровых оказывается в Термезе, где располагалось представительство НКИД. Туда Исхака Абдуловича направили дипломатическим агентом, на которого, согласно международным конвенциям, распространялась физическая неприкосновенность. Но одно дело – конвенции, и совсем другое – бесконтрольные банды, державшие в страхе всю округу.

Супруги Ахмеровы, г. Термез, 1925 г.

О том, что творилось тогда в этом углу среднеазиатского региона, красноречиво свидетельствуют воспоминания советского дипкурьера О. Х. Германа:

«… от города Кирки до Термеза ( менее 250 км – прим. авт. ) мы ехали на арбе, сопровождаемой вооруженными красноармейцами, восемь суток. На дороге бесчинствовали басмачи. Каждый пост передавал соседнему о нашем выезде, и тот, куда мы направлялись, встречал нас по дороге. И, несмотря на такие предосторожности, на один из пограничных постов напали басмачи, и в завязавшейся перестрелке были убиты два красноармейца».

Опасности подстерегали не только на дорогах, но и в населенных пунктах. Почти каждую ночь басмачи нападали на кишлаки, грабили и убивали мирное население. Летом 1925 года они предприняли попытку напасть на Термез.

Кое-как устроив жену и грудного сынишку на квартире, располагавшейся в глинобитном домике неподалеку, Ахмеров погрузился в текущую работу диппредставительства. Однако в августе из Москвы поступил приказ: работу представительства свернуть, а самому дипломатическому агенту перебираться в Константинополь.

Впереди их опять ждала опасная и трудная дорога. В эти края Ахмеров еще вернется. Но пока он об этом не знает…

С немалыми трудностями в конце сентября 1925 года Ахмеровы прибыли в Константинополь. Этот город с тысячелетней историей, вобравший в себя множество культур и народов, выглядел почти сказочно: блистал огнями залив Золотой Рог, в лучах заходящего солнца отливали золотом купола Святой Софии, таинственно синели минареты Голубой мечети, величественно тянулись к небу своды дворцов Топ-Калы и Долмабахче, кругом было по-восточному шумно и многолюдно.

Генеральное консульство СССР размещалось в зданиях бывшего царского посольства в фешенебельном районе Константинополя на улице Гран-Рю де Пера. Еще совсем недавно этот комплекс зданий представлял собой «Ноев ковчег», где искали пристанище беженцы из России, охваченной гражданской войной. Эмигранты попроще селились в небогатых районах и лагерях вокруг Константинополя, а в посольстве разместилась бывшая знать. Впрочем, и ей здесь жилось несладко. Людей размещали даже в подсобных помещениях. Свидетель тех событий, видный политический и общественный деятель России В. В. Шульгин, в феврале 1917-го принявший из рук Николая II отречение от престола, писал:

«Я живу в посольстве. Это пишется гордо, но выговаривается несколько иначе. Точнее – я живу у бывшего члена Государственной Думы Н. И. Антонова, который в свою очередь живет у генерала Мельгунова, а генерал Мельгунов живет у генерала Половцова… Во дворе русского посольства темно от обилия русских эмигрантов. Кого тут только нет! Осколки Петрограда, Москвы, Киева, Одессы […] Здесь можно встретить кого надо…»

К концу 1925 года основная часть из тех, кто бежал в Константинополь ( по различным данным их число достигало от 160000 до 200000 человек – прим. авт .) уже покинула город: кто-то продолжил свои скитания по миру, другие – вернулись на Родину. Но русских на берегах Босфора еще оставалось немало, главным образом обманутых, несчастных, а иногда и насильно вывезенных из России.

Об этом Ахмерову в первый же вечер в Константинополе рассказывал генеральный консул В. П. Потемкин, в кабинет к которому Исхак Абдулович зашел представиться. Убранство кабинета, обитого красным штофом, удивительным образом смешивало эпохи: на стене висел герб СССР, а вся мебель была украшена двуглавыми гербами царской России. Владимир Петрович, прохаживаясь по кабинету, говорил: