Сергей Лебедев - In Memoriam. Сборник воспоминаний, статей, иных материалов

Надо сказать, что интересы Виталия Алексеевича распространялись не только на право. Его часто можно было встретить в Консерватории на концертах симфонической музыки. Он очень любил музыку. Музыка для него всю жизнь с самого детства значила очень много. Но не только музыку. Здесь и поэзия, и театр. Я бы сказала, что он был интеллигентом самой высокой пробы, очень честным, порядочным человеком.

Приведу такой пример. Когда я пришла на кафедру, ее заведующим был профессор Константин Константинович Яичков. Он пригласил меня на работу в МГИМО. Он работал и в Институте государства и права, и в МГИМО. В МГИМО – основная работа, у нас – на полставки. Потом он ушел из Института. Однажды он подошел ко мне и спросил, не могу ли я прочитать в МГИМО транспортное право. Я сказала, что мне наиболее известно железнодорожное право. Тогда он сказал: «Ну железнодорожное и читай!» Потом уже я читала все транспортное право. К сожалению, Константин Константинович, тоже известный советский ученый, очень скоро умер. И встал вопрос: кому заведовать кафедрой? На кафедре была очень яркая фигура – лаборант Елизавета Ивановна Белоусова. Я спросила у нее: «Лиза, кто будет заведующим? Виталий Алексеевич Кабатов?» Она ответила: «Нет, он отказался». Если это неправда, извините меня. Но она знала все. Я думаю, Виталий Алексеевич считал, что заведующим кафедрой должен быть Сергей Николаевич Лебедев – молодой, энергичный, талантливый ученый и педагог.

У Виталия Алексеевича было много друзей по Институту государства и права и много других. В частности, архитектор Виктор Зальцман был большим другом семьи Кабатовых. Для меня это о многом говорило, так как Виктор Зальцман – мой одноклассник и еще со школы был моим большим другом. Я очень хорошо его знала. Это касается личности Виталия Алексеевича. Он был очень внимательным и доброжелательным по отношению к людям человеком. В таком же духе воспитывалась его дочь – Елена Витальевна Кабатова. Елена Витальевна восприняла самые лучшие человеческие качества своего отца. Я не буду говорить о его работах, о его большом вкладе в науку права. Наверно, об этом много уже сказано другими. Мне хотелось сказать о нем прежде всего как о человеке.

Надо еще сказать о семье Кабатовых. Очень дружная, преданная друг другу семья. Он очень любил Саиду Павловну, свою верную подругу и любящую жену, всю их совместную жизнь. Любил, обожал дочь и внука Павла. Они отвечали ему тем же.

Ю.Ш.: Могли бы Вы сказать, что Виталий Алексеевич Кабатов в первую очередь был ученым, а уже потом практическим деятелем?

Т.А.:Виталий Алексеевич, конечно, был большим ученым. Наука и практика у него шли параллельно, потому что настоящий ученый без практики не может. Самая лучшая для нас практика – это международный коммерческий арбитраж.

С одной стороны, наука многое давала для понимания сущности спора; с другой стороны, практика нам давала объекты для исследования, в результате чего выходили научные труды. У меня книжки были: «Охрана хозяйственных прав предприятия», затем «Разрешение хозяйственных споров», «Арбитражный процесс в СССР», многие коллективные труды, потому что наука – это «прожектор» на извилистых практических путях. Практика – это источник для научных исследований. Не случайно в судах работали многие профессора. Например, немало профессоров, докторов и кандидатов наук было, к примеру, в Высшем Арбитражном Суде. Есть они и в Верховном Суде РФ, и в других арбитражных судах и судах общей юрисдикции. Многие профессора приходили туда работать, но и многие судьи становились профессорами, работая там, именно потому, что та практика позволяла им делать научные исследования. Такова связь между тем и другим. Это раньше говорили, что ученые оторваны от жизни, а сейчас больше так не говорят. Гражданское право, земельное право, трудовое право, строительное право – науки не возвышенные, а вполне приземленные. Насколько я знаю, Виталий Алексеевич Кабатов немного занимался строительным правом. Были у него работы по строительному праву.

Теперь о Сергее Николаевиче Лебедеве.

С моей точки зрения, удивительный человек. Он, как и Виталий Алексеевич, был интеллигентом самой высокой пробы. Сергей Николаевич блестяще руководил кафедрой. Был внимателен ко всем и к каждому члену кафедры в отдельности. Это я испытала на себе. С того момента, как я вошла в коллектив кафедры, он был внимателен ко мне, чтобы я не чувствовала себя посторонней. И я должна сказать, что очень комфортно чувствовала себя, работая в МГИМО. На кафедре в то время было мало преподавателей, а дисциплин было много. Лекции читались не только на созданном юридическом факультете, но и на других. Нагрузка на каждого была очень большая. По просьбе Сергея Николаевича я читала и другие дисциплины (не только транспортное право и гражданской процесс России и зарубежных стран; после прихода на кафедру Николая Георгиевича Елисеева сначала часть курса, а потом и весь курс перешли к нему). Среди этих дисциплин были трудовое и авторское право. Сергей Николаевич попросил меня читать эти дисциплины, в особенности трудовое право. Сергей Николаевич верил, что я донесу до студентов все, что необходимо. Правда, об этом моем эксперименте я скоро забыла.