Но и в Динабурге семья не задержалась надолго. В начале 70-х годов XIXвека они, уже по железной дороге, переехали в Ригу. Мне не удалось узнать, чем именно занимался глава семейства, и за какие заслуги он получил разрешение поселиться в Риге, не взирая на то, что Рига не входила в «черту оседлости».
Черта́ осе́длости (полное название: Черта́ постоянной еврейской оседлости) – в Российской империи с 1791 по 1917 год (фактически по 1915 год) – граница территории, за пределами которой запрещалось постоянное жительство евреям (то есть иудеям), за исключением нескольких категорий, в которые в разное время входили, например, купцы первой гильдии, лица с высшим образованием, отслужившие рекруты, ремесленники, приписанные к ремесленным цехам.
Город Режица – ныне Резекне в Латвии, до 1917 года – Режица. В 1285 году магистр Ливонского ордена Вильгельм фон Шауэрбург построил на этом месте укреплённый замок, назвав его Розиттен. С 1582 г., в результате Ливонской войны, Розиттен вошёл в состав Речи Посполитой. С 1772 года замок и возникшее вокруг него поселение вошли в состав Российской империи. По документам 1808 года: «В городе только одна улица; нет ни одного мастерового, никаких ярмарок, ни привоза жизненных припасов; жителей там 754 человека, из них 536 евреев…». В 1897 году в городе насчитывалось 10795 жителей, в том числе 6442 евреев.
Город Динабург – ныне Даугавпилс в Латвии, был основан ливонскими рыцарями на правом берегу Западной Двины (Даугавы) у озера Щуп. Первое упоминание о городе относится к 1275 году. Город назывался Duneburg до 1656 года, Nowenene в немецких источниках, Невгин, затем – Борисоглебск до 1667 года, снова Динабург – до 1893 года, затем Двинск до 1920 года, а с тех пор и поныне – Даугавпилс.
Судя по всему, не только семья Мовши Тульбовича проделала подобный путь. В начале 1941 года в Даугавпилсе жила семья Тулбовичей с четырьмя сыновьями и двумя дочерьми. В Риге в то время проживало не менее ста носителей этой фамилии. В Белоруссии до сих пор живут Тулбовичи.
Изменение фамилии объясняется тем, что в Российской империи все документы оформлялись на русском языке, и в оригинале фамилия писалась с мягким знаком – Тульбович. После революции и приобретения независимости местные власти в Латвии получили возможность пользоваться в качестве государственного латышским языком – как доказательство национальной самостоятельности. В латышском языке такой буквы, как мягкий знак, не существует, и фамилия звучит твёрдо. Современный русский вариант является копией местного языка, записанной русскими буквами – Тулбович.
Когда исчезла возможность попасть в Латвию (для тех, кто остался за её границей), еврейская молодежь обратила внимание на российскую столицу. Москва не всегда была благосклонна к искателям лучшей жизни. Вот одно из свидетельств.
Мой прадед Абрам Тулбович родился в семье, обосновавшейся в Риге. В этой семье было шестеро сыновей. Мне удалось обнаружить некоторые свидетельства лишь о пятерых из них.
Абрам Тулбович женился на девушке из религиозной семьи – Марьяше Дубин. Двоюродным братом Марьяши был Мордехай Дубин, член латвийского Сейма, весьма популярный и уважаемый в еврейской среде человек.
Из статьи Михаила Горелика в журнале «Лехаим»:
«Дубин неизменно возглавлял список «Агудат Исраэль» – партию ортодоксального еврейства, стоящую на последовательных антибундовских и антисионистских позициях, и был депутатом сейма все годы его существования (единственный среди еврейских политиков!), что говорит о политическом весе «Агудат Исраэль» и его личной популярности.
Естественно, Дубин прежде всего отстаивал интересы своих избирателей. Но фактически его деятельность постоянно выходила за партийные рамки. Он сознавал себя представителем всего еврейского народа и действовал сообразно этому убеждению. Он оказывал постоянную помощь еврейским эмигрантам из советской России – как легальным, так и нелегальным. Его поручительство за политическую благонадежность задержанных на границе беглецов из России давало им возможность легализоваться в стране.
Он помогал и людям совершенно чуждых ему убеждений, помогал политическим противникам, и они знали, что могут рассчитывать на него. Вот два примера.
Советский писатель Давид Бергельсон, приехав в Ригу, принял участие в нелегальном собрании. В самый разгар сходки в квартиру вошли сотрудники спецслужб. С просьбой срочно вызволить Бергельсона к Дубину обратился главный редактор еврейской газеты «Фриморнг» Лацкий-Бертольди, поносивший Дубина из номера в номер. Ночью разбудил. И Дубин помог.
Читать дальше