Андрей Затонский - Брызги первых дождей. Невыдуманные истории

Сначала за знак приняли какой-то фонарный столб, и громко прокричали «ура». потом ошибку поняли и исправили, троекратно восприветствовав настоящий знак, белый, похожий на маленькую буровую вышку. Он мелькнул так быстро, что подробностей я не разглядел. Электричка разогналась и бежала километров восемьдесят, не хуже столичных 28 28 Просто бесподобно в такой ситуации ехать, приспустившись из открытой двери вагона на пару ступенек лестницы. Жаль, что теперь это невозможно. . Ледяной ветер холодил до печенок, а над горным лесом стояли яркие звезды зимнего неба, великолепный Орион, и Сириус холодно переливался, будто маленький яркий шарик перекатывался по черному бархату небосвода. Луна была в зачаточном состоянии и уже скатилась так низко, что не мешала видеть звезды. Глядели мы на них в бинокль, с которым Витька не расставался, хотя и препоганый он был – все в изжелта-зеленых тонах показывал, а воздух был чист, и у каждой звезды, до самых малых, простым глазом можно было различить цвет.

В Гороблагодатскую приехали к полуночи. Выгрузились. Занесли вещи в вокзал – на улице было свежо, предстояло несколько часов ждать поезд Свердловск – Бокситы. Поели в весьма средней по качеству и количеству круглосуточной железнодорожной столовке. Продолжалось обсуждение Эдика и Ко, да и он сам подавал определенный к тому повод, чрезмерно картинно заботясь о ней. Довольно весело, не сказать – смешно, было наблюдать это козыряние в воскресной школе.

Вышли из столовой, слегка насытившись. У Тани было хорошее настроение, ей хотелось слегка постоять на ушах. Витька решился предоставить ей такую возможность, точнее, с целью оценки ее массовых характеристик, предложил запрыгнуть к себе на ручки. Таня не преминула. Витя устоял, хотя и пошатнулся, после чего посоветовал ей искать кого другого, кто ее на ручках носить будет.

В зале вокзала пытались уснуть. Скамейки в Горе были до невозможности неудобными, с разделительными подлокотниками, чтобы одна персона сидела, а другая к ней присесть не могла. Дизайнеры заботились о чистоте нравов.

Витя плюнул на пол и на такой сидячий, с позволения сказать, сон, раскинул пену на кафеле пола, вторую – под голову, накрылся ватником и заснул. На скамейках же творилось нечто интересное. Я скромно уселся в уголок и нескромно начал наблюдать за обществом.

Наташка с Надей вложились в две ячейки скамьи, со всех сторон закидались куртками и отрубились.

Сергей крючился-крючился на седалище и умудрился-таки уснуть.

Лена сидела рядом со мной и попыток спать не делала.

А вот за ней, дальше, происходило то, на что стоило посмотреть. Эдик, чтобы обеспечить Ирине крепкий и здоровый сон, поукрывал ее куртками, возложил ее голову на себя. Сидел он к ней подозрительно близко – уж не в одной ли ячейке, что само по себе парадокс, учитывая суммарные габариты. С другой же стороны на него облокотилась Юля Маленькая. Но по неопытности своей, мягкого лежбища Эдик из себя изобразить не смог, и Ирина все время пыталась устроиться поудобнее, а Эдик ее пытался угомонить тихим нежным шепотом. Кончилось это тем, что возмущенная помехами ее сну Маленькая вскочила, сказала:

– Ну что такое! Как только я начинаю засыпать, они тут же принимаются мурлыкать! – и ушла гулять со Степаном 29 29 Не Степаном, но реальных имен без повторов уже не хватает, а фамилии я решил не писать. Хотя, к моему огромному сожалению, этот герой повествования уже точно не привлечет меня к ответственности за свои персональные данные. Инсульт в сорок лет плюс оптимизация медицины в Березниках. Каким ты был, таким остался: Орел степ ной, казак лихой… Поэтому пусть здесь будет Степаном. , которому тоже не спалось…

Реплика насчет мурлыканья мне понравилась, к тому же, Ирина с Эдиком, оказывается, беззастенчиво прозвали себя кошечками. Итак, теперь проблема – как сообщить Эдику, что он – мартовский кот, так, чтобы побольше народу вокруг, и чтоб к случаю, а не как штукатурка с потолка? Думаю, это будет действенно 30 30 Сам не верю, когда читаю, что и насколько меня беспокоило триста лет тому назад (С)… . Сон так и не соизволил придти ко мне вплоть до самого прибытия поезда до Бокситов, чему я был не слишком рад. Хочется, не хочется – ночь существует для того, чтобы спать, пусть сидя, пусть стоя. А денек, сдается, будет не из легких. Кэп обещал на сегодня километров несколько, а первые километры – они, говорят, самые трудные.