Ричард Л. Хайт - Освобождение души. Как я боролся с концом света

И хотя я не представлял, как выполнить это задание, возникшее внутри меня глубокое, почти осязаемое чувство Правильности происходящего позволило мне дать обещание. Это был мой последний сон об Иисусе и начало поиска длиною в жизнь.

М

Мои искания начались с Библии, но из-за расстройства восприятия мне не удалось прочитать ее настолько, чтобы действительно понять. Способов понять доступные источники у меня не было, что меня очень расстраивало. Класс со специальной образовательной программой, который я посещал в школе, не помогал мне решить проблемы с чтением.

Когда к нам в гости приезжали мои бабушки и дедушки, я несколько раз ходил с ними в церковь, однако проповеди мне не нравились. Я чувствовал, что в церкви мне не место. Со временем я понял, что там нет ни учителей, которые могли бы дать мне ответы, ни книг, в которых была бы искомая мною истина. Я сел на мель уже в самом начале пути. Тем не менее я жаждал помощи.

В двенадцать лет мне страстно захотелось заняться карате. Поначалу оно мне не особо давалось, но мой учитель был добрым и достойным человеком. Оглядываясь назад, могу сказать лишь, что хотя его техника преподавания, вероятно, и не была чем-то особенным, то внимание, которое он уделял воспитанию в нас сильной воли, цельности, смелости, стало для меня как раз той опорой, в которой я нуждался. Карате стало моим любимым занятием. Гуляя по родительскому ранчо, я непрестанно так и сяк отбивался от воображаемых противников. Выглядел я, наверное, презабавно.

Когда я достаточно подрос, мама начала платить мне за такое рутинное дело, как уборка лошадиных стойл. На ранчо всегда было от двенадцати до двадцати лошадей, доступных в любое время для верховой езды и тренировок, поэтому уборка всех загонов съедала очень много времени. Как и любой ребенок, во время работы я предавался мечтаниям.

Ради безопасности мама требовала, чтобы перед началом уборки я переводил лошадь во временный загон. Но как-то раз, чтобы сэкономить время, я решил пренебречь этим правилом. Витая, как обычно, в облаках, я повернулся к лошади спиной. Неожиданно я ощутил сильное давление на затылок, мое тело само, как бы помимо моей воли, отпрыгнуло в сторону.

Копыто пролетело мимо – животное попыталось ударить меня в затылок. Обернувшись, я стал колотить лошадь пластиковыми граблями, пока она, загнанная в угол, не присмирела. Когда же она окончательно успокоилась, я отвел ее во временный загон, хотя и должен был сделать это с самого начала, после чего продолжил работу.

Работая, я ощущал внутри себя невероятную энергию и глубокое спокойствие. И через несколько минут меня будто потянуло вверх. Взгляд устремился к единственному облаку, парящему высоко в небе прямо надо мной. Тело преисполнилось внутренним светом, а сознание перенеслось в облако.

Аура этого великого учителя была такой ощутимой, чистой и сильной, что уже само нахождение рядом с ним просветляло и исцеляло. И я понял, что передо мной мое будущее.

Я очутился перед входом в гостиничный конференц-зал. Инстинктивно я понял, что это видение из будущего. Какой-то человек на сцене рассказывал стоящей в зале толпе о духовности, о цели в жизни, о том, как быть по-настоящему свободным. Он был не похож ни на пастора, ни на священника, ни на какое-либо другое духовное лицо, однако было в нем что-то святое. Не в его облике, а в той энергии, которая исходила от всего его существа. Наполнявшее комнату ощущение безусловной любви было столь же, если не более, значимо, чем то, о чем он говорил.

Пусть люди не видели этой любви, но они ее чувствовали. Аура этого великого учителя была такой ощутимой, чистой и сильной, что уже само нахождение рядом с ним просветляло и исцеляло. И я понял, что передо мной мое будущее. Неожиданно я снова оказался в своем теле, преисполненный блаженства. Я полюбил этого великого учителя, но, даже осознавая, что мне суждено им стать, я понятия не имел, как достичь этого.

Видение очень вдохновило меня и напомнило о моем обещании Иисусу. Я был довольно слабым ребенком и ни в чем, кроме бега, особо не преуспел. И хотя бегал я словно ветер, но понимал, что бег не поможет мне выполнить обещания. Я боялся разочаровать Иисуса, себя и любого, кому потребуются наставления. Если я провалюсь, жить мне будет больше незачем, думал я. Сейчас я понимаю, каким ужасным бременем это было для ребенка.

Этот период жизни оказался очень тяжелым, потому что рядом не было духовных наставников. Моим единственным учителем был инструктор по карате, но я понимал, что ему не понять моих проблем, поэтому я никогда не говорил с ним об этом. А вскоре после моего видения инструктор и вовсе уехал, и его заменил гораздо менее достойный человек. Еще некоторое время я продолжал тренировки, однако после того, как уехал сенсей [1] В Японии – вежливое обращение к учителю, врачу, писателю, начальнику или другому значительному лицу или значительно старшему по возрасту человеку. — Прим. перев. Питер, атмосфера додзё [2] Зал, в котором происходят тренировки, соревнования и аттестации в японских боевых искусствах. — Прим. перев. была уже не та, и я постепенно перестал туда ходить.