Евгений Бажанов - Миг и вечность. История одной жизни и наблюдения за жизнью всего человечества. Том 8. Часть 12. Диалог и столкновение цивилизаций

Но вот настал великий день… Мяч введен в игру. Она получилась живой, равной и очень дружественной. После игры пиво, водка… Наверное, футбол в самом деле иногда способствует международному взаимопониманию.

Ах, да, какой счет, спросите вы? 4:3 в пользу AYSO.

И пока даже не появились люди из ФБР» [5] Soccer-America. 1974. April 16. Р. 5. .

Чем дольше находились мы в Калифорнии, тем больше удивлялись, какое количество народа играет в европейский футбол! И это число росло из года в год. Многим импонировало, что эта игра не требует больших затрат на экипировку. И все же поклонников «соккера» оставалось на несколько порядков меньше, чем тех, кто развлекался американским футболом, бейсболом, баскетболом. От обывателя в те годы можно еще было услышать бурчание относительно того, что игра в европейский футбол отдает «снобизмом», «низкопоклонством» перед заграницей.

На спортивных общественных комплексах Сан-Франциско вовсю играли в баскетбол. Я и еще один сотрудник генконсульства частенько присоединялись к местным любителям. Молодые люди произвольно делились на команды и соревновались до достижения определенного счета. Проигравшие выбывали, их сменяла другая команда, которую подбирал человек, предварительно занявший очередь. Он мог пригласить и кого-то из только что проигравших матч.

Наш уровень мастерства не уступал среднему, но если в рядах соперников играли негры, то мы тушевались. Удивительное дело, но буквально каждый из них демонстрировал виртуозную технику и головокружительную прыгучесть.

Сражались мы и в теннис – занимали очередь на общественных кортах и разыгрывали между собой партию, после чего уступали место следующей паре. Впрочем, кортов в округе было столько, что зачастую не возникало никаких очередей: входи на пустующий корт и играй. При этом поражало то, что муниципальные власти поддерживали и корты, да и общественные спортивные комплексы в целом, в самом образцовом порядке: спозаранку, еще до восхода солнца, их чистили и скоблили служащие. Подметали, стригли траву, поливали газоны, восстанавливали разметку, натягивали сетки.

Кипела спортивная жизнь и на океанском берегу: сотни молодых людей облачались в резиновые трико и мчались на досках по бурному пенистому прибою. Рядом с высоких скал слетали люди с крыльями – дельтапланеристы.

Другие устремлялись в настоящие горы, Сьерра-Невада, где функционировали многочисленные горнолыжные базы. Однажды знакомые отвезли нас на одну из самых знаменитых баз, Скво-Вэлли. В 1960 году там прошла зимняя Олимпиада, за которой я, еще будучи подростком, с замиранием сердца следил с помощью радио и газет. С тех пор название «Скво-Вэлли» воспринималось мной как нечто легендарное, связанное с великими событиями прошлого.

В дорогу запаслись цепями для колес, так как ожидались снегопад и гололед. Но цепи не понадобились. Действительно, шел сильный снег, но соответствующие службы мгновенно очищали шоссе и растапливали лед. Ехали в высоких горах, но никаких неудобств не испытывали, машина плавно неслась на высоких скоростях, словно по треку. За все годы пребывания в США, кстати, мы так ни разу не прибегли к цепям, хотя не раз пересекали в студеную зиму Сьерра-Неваду и другие высокогорные районы.

Скво-Вэлли предстал симпатичным населенным пунктом в долине, окруженной величественными снежными вершинами. Самая высокая из них называлась «Сибирь». Поразили размах горного курорта (отели, частные виллы, рестораны, развлекательные центры) и большое количество туристов. Горнолыжная экипировка стоила приличных денег, и тем не менее Скво-Вэлли наряду с другими базами заполнялся в зимний сезон до отказа. По улицам двигался сплошной поток людей всех возрастов в разноцветных костюмах с лыжами за плечом. У подъемников выстраивались длиннющие очереди.

Наши друзья катались всю субботу напролет, а мы с Наташей лишь наблюдали за происходящим. Я не то что на горных, на равнинных лыжах не очень умел кататься. В Сочи, где прошло детство, снег выпадал пару раз за зиму и тут же таял. Воспринимался он как большая диковинка, вызывал всеобщий восторг. В момент снегопада в школах даже отменяли занятия, чтобы дать детям позабавиться. Школьники высыпали на улицу, лепили из мокрого снега снежки и швыряли в прохожих. Никто не обижался, горожане от мала до велика впадали в состояние эйфории от такого чуда природы. Позднее, уже будучи студентом в Москве, я порой пытался себе представить, что было бы, если бы москвичи начали пулять друг в друга снежками где-нибудь на улице Горького или у входа в ГУМ.