Виктор Жагала - Расчищая путь пехоте

Когда все собрались, майор Колесов ознакомил нас с обстановкой. Как выяснилось, мы вливались в состав 52-й армии, войска которой сдерживали натиск рвавшегося к Ленинграду противника.

- На участке, куда мы прибыли, - подчеркнул командир полка, - идут ожесточенные бои за поселок Кириши - важный опорный пункт немцев на реке Волхов - и за железнодорожный мост через эту реку.

Далее он объяснил, что наши стрелковые части, не имея достаточных сил и средств усиления, несколько дней назад вынуждены были оставить поселок. Неоднократные попытки вновь овладеть им пока не увенчались успехом. 881-му корпусному артиллерийскому полку предстояло в кратчайший срок разгрузиться и занять боевой порядок в полосе действий 292-й стрелковой дивизии, которой командовал полковник А. Ф. Попов.

- Я только что от командира дивизии, - сказал майор Колесов. - Он просил нас, товарищи, как можно скорее развернуться и оказать им помощь в выполнении поставленной задачи - овладении Киришами в "течение ближайших суток.

Слова командира полка прозвучали даже немного торжественно - ведь это было первое боевое задание нам, артиллеристам вновь сформированной части.

3-му дивизиону было приказано подготовить огни по поселку и железнодорожной станции Ирса, где гитлеровцы успели уже закрепиться, построить блиндажи, на многих участках отрыть траншеи полного профиля. Готовность к открытию огня - 7 часов утра следующего дня.

Времени оставалось очень мало, и, как только командир полка отпустил нас, мы с Панферовым поспешили к своим подразделениям.

Вскоре эшелон медленно тронулся к месту разгрузки. Вдали виднелось зарево пожара. Оттуда доносился глухой гул артиллерийской канонады, мерцали вспышки орудийных выстрелов.

Когда эшелон остановился, приступили к разгрузке. Все действовали молча, сосредоточенно. В напряженной тишине раздавались лишь команды. Они звучали резко, отчетливо.

Орудия скатывали с платформ по бревенчатым настилам и рельсам прямо под откос эстакады. Работать приходилось в темноте. Зажигать свет шоферам и трактористам было строго запрещено, так же как и создавать излишний шум: противник не должен был обнаружить наше прибытие. Под непрестанным дождем выводили на дорогу орудия и тракторы, грузили в прицепы имущество. Закончив работу, каждая из батарей самостоятельно, повзводно следовала к месту построения колонны дивизиона.

У меня не было штатного заместителя по строевой части, поэтому многие из его обязанностей приходилось выполнять начальнику штаба и даже комиссару. Им и довелось вести колонну дивизиона на позиции, развертывать подразделения в боевой порядок. Я же вместе с начальником разведки дивизиона, командирами батарей и взводов управления сразу же выехал на передний край, чтобы произвести рекогносцировку местности и определить расположение позиций и наблюдательных пунктов, установить связь с общевойсковыми командирами.

Командиры взводов управления батарей связались с командирами стрелковых батальонов, организовали со своих НП наблюдение. Лейтенанты Струтинский и Тюфякин развернули пункты сопряженного наблюдения дивизиона (СНД), занялись сбором данных о противнике. Все, что можно было получить из разведданных у командиров стрелковых и артиллерийских подразделений поддерживаемой дивизии, начальник штаба обобщил, нанес на свою и мою рабочие карты. Вместе с вычислителями он подготовил исходные данные для стрельбы по важнейшим целям.

Всю ночь напролет работали артиллеристы. Никто не успел отдохнуть, даже несколько минут. К назначенному сроку командир полка ждал моего доклада о готовности к боевой работе.

Наблюдательный пункт дивизиона разведчики оборудовали на берегу реки Волхов в воронке от крупного снаряда, в километре от железнодорожного моста. Но прежде чем пойти туда, мы с комиссаром обошли все батареи. Больше всего я беспокоился за инженерное оборудование огневых позиций. Ведь никто из нас не имел достаточного опыта в этом деле, и я, естественно, волновался, как бы командиры подразделений не упустили что-нибудь важное.

Но опасения были напрасны. Артиллеристы сосредоточенно и, не боюсь этого слова, вдохновенно трудились на своих местах, несмотря на усталость. Они работали кирками, лопатами, топорами. То тут, то там слышались шутка, острое словцо. Помню, меня это даже как-то ошеломило. У самого перед первым боем нервы были напряжены до предела, а вот бойцы оказались куда спокойнее, сдержанней, что ли. Потом, вспоминая свою тревогу в ту ночь, я с благодарностью думал о подчиненных.