Николай Шахмагонов - Николай II и Александра Федоровна. Любовь, победившая смерть

За верность православию он был оклеветан и отравлен. Кто же автор клеветы на Ивана Грозного? Имена этого сочинителя и его последователей известны. Их вымыслы – лишь звенья в цепи лживых измышлений о нашем великом прошлом. Митрополит Иоанн Ладожский считал, что «решающее влияние на становление русоненавистнических убеждений исторической науки оказали свидетельства иностранцев».

Клевета на государей дома Рюриковичей была избирательной. Клеветали на тех, кто тревожил мерзкие силы Запада, обеспокоенные укреплением Руси. Ведь слабая Русь являлась хорошим источником для обогащения путем грабежей.

Избежали клеветы по поводу любвеобильности и первые Романовы, поскольку зацепиться было не за что.

Из всех государей дома Романовых в имперский период, или, как его иногда называют, «Петербургский период» истории, разве только Петр, а точнее, тот, который известен нам как император Петр I, избежал клеветы в силу своей прозападнической антирусской политики. Ну, право, как же мог Запад организовывать нападки на того, кто физически уничтожал массы русских людей, причем людей, наиболее достойных. Взять хотя бы жесточайшую, изуверскую казнь стрельцов.

Ну а любовные «драмы» Петра никого не волновали. К примеру, поищите в прозападных исторических трудах хотя бы намек на критику царя за его непонятное распоряжение о ссылке супруги Евдокии Лопухиной в монастырь? Распоряжение отдано во время пути царя в Россию после почти двухгодичного путешествия по Европе. Это было настоящее заточение. И за что? Просто так, вот решил заточить и заточил. Лишь теперь начинает все чаще проскальзывать информация о том, что возвращался в Россию вовсе не Петр Алексеевич, отправившийся в Европу на несколько недель, а вернувшийся оттуда спустя почти два года, причем вернувшийся подросшим на два вершка – около 10 сантиметров. И что удивительно, из всех вельмож, что сопровождали царя в той поездке, возвратился лишь Меншиков. Остальные погибли при странных обстоятельствах. Возвратившийся царь с первых же дней занялся садистскими пытками и умерщвлениями – именно умерщвлениями, а не казнями – стрельцов. Воинам, преданным России, но усомнившимся в принадлежности к русскому миру возвращающегося царя, рубили и отпиливали головы, их колесовали, поджаривали на огне и т. д.

Сам же царь путался в дворцовых коридорах, не узнавал своих подданных, с которыми коротко общался перед отъездом в Европу, ну а что касается нашей темы, то тут имеется богатейший материал.

Любвеобильность царя превосходила все приличия и пределы. Царь вместо законной супруги, с которой был венчан, притащил к себе девку из обоза Марту Самуиловну Скавронскую, ублажавшую сначала солдат, затем фельдмаршала Бориса Петровича Шереметьева, в обозе которого царь и увидел ее. Ну а увидев, забрал себе. Но и этого мало, он не пропускал ни одной женщины, понравившейся ему. Немало историй известно, да вот только их практически не замечают те, кто полагает великими лишь правителей, вредивших России.

Трудно сказать, известна ли была вся правда о Петре императору Николаю II, но он отрицательно относился к «царю-плотнику-преобразователю».

А.А. Мосолов в книге «При дворе последнего императора» вспоминал:

«Сознаюсь, что за все 16 лет службы при дворе мне всего лишь дважды довелось говорить с государем о политике. Впервые это было по случаю двухсотлетия основания Петербурга. Столбцы газет были переполнены воспоминаниями о победах и преобразованиях Петра Великого. Я заговорил о нем восторженно, но заметил, что царь не поддерживает моей темы. Зная сдержанность государя, я все же дерзнул спросить его, сочувствует ли он тому, что я выражал.

Николай II, помолчав немного, ответил:

– <���…> сознаюсь, что был бы неискренен, ежели бы вторил вашим восторгам. Это предок, которого менее других люблю за его увлечения западною культурою и попирание всех чисто русских обычаев. Нельзя насаждать чужое сразу, без переработки. Быть может, это время как переходный период и было необходимо, но мне оно несимпатично.

Из дальнейшего разговора мне показалось, что кроме сказанного государь ставит в укор Петру и некоторую показную сторону его действий и долю в них авантюризма».

По поводу царя Петра существует немало доказательных фактов, но они остаются незамеченными. Как не обращают особого внимания, с позволения сказать, историки на поведение императрицы Анны Иоанновны и на ее отношения с Бироном. А вот императрица Елизавета Петровна без всяких доказательств обвиняется в разврате, хотя она была верующей, набожной и связь с Алексеем Разумовским сочла необходимым узаконить путем венчания в Москве, в церкви села Перово.