Евгений Косовских - Другая медицина. История врача, который спасает тех, кому некому больше помочь

Молодой человек сидел на кровати, с грустью рассказывая мне о своей болезни. Я же не мог его спокойно слушать, понимая, что при таком диагнозе Саше оставалось жить не более двух недель.

Дальше я узнал, что за свои двадцать восемь лет Саша не раз оказывался в сложных жизненных ситуациях. Его мать покончила с собой, когда Саше было 8 лет, отец много пил, а потом и вовсе ушел в другую семью. Где парень только не работал – начиная от пункта по приемке металла, заканчивая баром. Узнав о болезни, родственники затаскали его по народным целителям, а затем в очередной раз отправили в больницу, надеясь на исцеление. Но ничего не помогало.

Сейчас дома вместе с женой и полуторагодовалым сыном Сашу ждала воспитавшая его бабушка.

После этой беседы я стал приходить в больницу, даже когда не было практики. Просто для того, чтобы поговорить с Сашей. Я понимал, что ему это нужно.

– Евгений, – как-то обратился он ко мне, – я ведь поправлюсь? Я – молодой, мне умирать нельзя! Я хочу купить дом за городом, завести хозяйство, варить сыры и продавать экологичные продукты в Челябинске. Хочу большую семью, хочу дочь.

Я смотрел на него и не знал, что ответить. Что бы вы сказали, зная, что человеку осталось не больше двух недель? И я опускал глаза в пол, стараясь улыбаться. В те моменты я чувствовал себя связанным цепями совести: ведь даже так, молчаливо соглашаясь с его планами и давая надежду на жизнь, я лгал ему. Но сказать прямо о скорейшей кончине я просто не мог.

Однажды я снова зашел к Саше в день, когда мне не надо было в больницу.

– Саша, ты ел? – спросил я.

– Нет. Аппетита нет и тошнит, – пожаловался мой пациент.

– Я думаю, тебе просто не с кем поесть. Давай доставай свой пакет из тумбочки, посмотрим, что у тебя там есть. Так… Яблоко, банан, апельсин, вареная кукуруза… Я буду яблоко, – решительно продолжил я и запустил руку в пакет.

Пока я ел яблоко, рассказывая ему увлекательную историю о том, как мы проходили первую практику по сестринскому делу, Саша слопал половину содержимого пакета. На сегодня он был сыт, а я радовался, что смог сделать для него хоть что-то.

Проходили дни, я старался как можно чаще ходить в больницу и общаться с Сашей. Я понимал, что этим поддерживаю его. Но наши разговоры были важны и для меня. Незаметно для обоих мы стали неплохими приятелями и начали обсуждать не только больничные вопросы. Однажды он спросил, что я планирую делать дальше.

– Саша, – начал я, – ты знаешь, я пока точно не могу сказать что, но это будет огромная помощь для людей. Для этого нужно купить авто. Водительские права у меня есть, а вот с маркой автомобиля я не определился, возможно, куплю старенькую иномарку, у меня уже отложена небольшая сумма.

– Не надо иномарку, – отрезал Саша, – я тебе советую купить «Ладу Калину». Это комфортная, неприхотливая, дешевая в обслуживании машина, и она тебя везде будет выручать.

– Только не отечественный автопром! Это точно.

– Еще раз повторяю: тебе нужна «Лада Калина», – настаивал Саша.

Через несколько дней я снова пришел в больницу. В ординаторской уговорил показать мне историю болезни Саши и новые анализы. К сожалению, ничего хорошего в них не было, и я предложил Саше выписаться и отправиться домой, к семье. На самом деле это против правил этики практиканта, так как на врачах всегда лежит огромная ответственность за пациента. Но я искренне считаю, что в таких случаях человеку лучше провести последние дни дома с близкими, чем в палате с зелеными стенами и побеленным потолком, в компании незнакомых кашляющих соседей.

Часть родственников Саши, однако, считали иначе, они начали «давить» на его супругу. Они требовали дальнейшего лечения в стационаре, считали, что так лучше, правильнее, заявили, что смогут о нем позаботиться.

Саша был в растерянности и спросил моего совета. Я даже не заметил, как он стал для меня чем-то бо€льшим, чем просто пациент.

– Евгений, что делать? Они хотят, чтобы я прошел через повторную химиотерапию, они отговаривают супругу принять меня домой, потому что за мной нужен уход, они… они… они… – в растерянности повторял он.

– Саша, – отвечал я спокойно, – у них нет медицинского образования, они не понимают, что сейчас ты слаб и вторая химиотерапия тебя убьет. Твой гемоглобин пока не поднять, а с низким гемоглобином никто химию не делает. Лучше быть дома со своей семьей. В родном доме и стены помогают, – аргументировал я.

И Саша отправился домой, купив все необходимые препараты, а я – начал ездить к нему на дом делать инъекции. Мы с ним беседовали на разные темы, открывали друг другу душу, вместе смеялись и плакали, пили чай и общались с семьей. Однажды его бабушка приготовила «самолепные» вареники. Их вкус я помню до сих пор.