Евгений Бажанов - Миг и вечность. История одной жизни и наблюдения за жизнью всего человечества. Том 11. Часть 16. Странствия (2000–2002)

Вот с таким багажом знаний и взглядов мы приготовились лететь в Иран. А теперь предлагаю читателю наш дневник о поездке в эту страну 20–27 января 2000 года.

21 января 2000 года, 0:30

Перед вылетом разговорились с нашим нефтяником (ранее сотрудник торгпредства, теперь представитель нефтяной компании), много лет живущим в Иране. Его комментарии: 1. Ситуация в Иране постепенно меняется к лучшему, система, навязанная силой, в конце концов рухнет, как в СССР. 2. Женщинам обязательно надо закрывать волосы платком. Правда, сейчас местные модницы норовят челку оставлять. Брюки – это нормально. Можно теперь и подкрашиваться. Украшения – вообще без проблем. Если одеться вызывающе, то можно подвергнуться атаке (краску выльют, обругают и т. п.). Но порой кто-то делает замечание, а другой останавливает: мол, не трогай, это же иностранцы. 3. Говорят одно, думают другое, поступают – это третье. Если будешь хвалить революцию, то ясно, что ты врешь, подстраиваешься. Дома пьют спиртное, если доверяют тебе – могут и угостить. Сын аятоллы Хомейни не смотрит даже местное ТВ, только западное, с помощью тарелки. Многие учились на Западе – образованны, умны и настроены прозападно. 4. Галстук надлежит носить всегда. Если подстраиваешься под персов, они садятся немедленно на голову. Не надо смотреть на них свысока, но и подстраиваться не следует. Держать дистанцию. 5. Иранцы считают себя выше арабов и прочих в третьем мире, наравне с европейцами. 6. В Тегеране смотреть нечего – серый, убогий город. Бриллианты – это Исфахан, Шираз. В Исфахане удивительная старина, фантастические памятники архитектуры и искусства. 7. Спиртное ввозить нельзя, но дипломатов не проверяют. В самом Иране тоже можно достать спиртное. 8. В гостинице позволительно ходить, как хочешь, звонить за границу, но без карточек.

О нашем самолете. Это А-300, очень большой и просторный. Стюардессы в два раза моложе, чем у американцев. Работают хорошо, вежливые.

…Осталось лететь минут 50. Ночь, но мало кто спит. Много иранцев-мужчин. Бороды, костюмы, рубашки, без галстуков. Тихие и вежливые. Наташеньке с готовностью уступили место в конце салона (Киска ходила курить – это не американские линии, где подобное начисто запрещено).

21 января 2000 года, 11:05

Прилетели вчера по расписанию, примерно в 2:15 утра по местному времени. На переполненном автобусе нас доставили от трапа самолета к зданию аэропорта. Воздух чуть-чуть прохладный. Сочи зимой. Только сухой воздух. Здание без излишеств и вычурностей, без рекламы. Но чистое, аккуратное, светлое. Иммиграционный контроль. Мы стояли у дипломатического прохода. В отличие от Москвы он четко обозначен, лишних людей нет. Дамы еще в самолете повязали голову косынками. Наташенька надела белую в черную горошину. Кто-то из пассажиров громко заметил: «Этот убор всех портит, а Вас так украсил!». В светлом пальто, отороченном мехом, Натуля смотрится восхитительно.

Проверяла наши документы девушка в черном одеянии (халате) и платке, действительно закрывающем все волосы, как и полагается. Задала пару вопросов: про гостиницу, где будем жить, как произносятся фамилия и имя (чтобы, видимо, со слуха записать их на фарси).

Поднимаемся по лестнице, там нас встречает парень с плакатом «Бажановы, на конференцию». Идем к конвейеру. Вновь чистый просторный зал, четко обозначено, где подадут наш багаж. На стенах буквально на каждом шагу портреты Хомейни и Хаменеи, двух духовных лидеров Ирана. Второй сменил умершего первого.

Вещи быстро приходят, таможенник ничего не смотрит. Выходим в зал, полный женщин во всем черном, небритых мужчин с внешностью воинов. Нарядные киоски цветов и еще чего-то, ресторан. Все надписи на английском.

Выходим на улицу. Зеленые деревья, аккуратные строения. Наташенька комментирует: «Не похоже ни на что из виденного прежде». Я пытаюсь сравнить с Израилем. Наташа не согласна.

Едем по пустому шоссе. По сторонам в темноте красивые очертания гор, невзрачные жилые дома. Просто бетонные коробки, ночью выглядящие как необитаемые, наглухо задраенные. Проезжаем светящийся монумент Azadi («Свобода»). Дорожные указатели – на английском и фарси. Сопровождающий, господин Таджик, объясняет: «Английский ведь язык международного общения. Как прежде французский». Обращает внимание, что в Иране все учат английский язык. Второй по популярности? Он не знает, спрашивает у водителя. Тот говорит, что немецкий. Таджик рассказывает, что его семья из районов, пограничных с Афганистаном и Пакистаном. Фамилия означает что-то типа «воин». Но неточно. Переходит к истории. Подчеркивает, что Иран – древнейшая цивилизация, с туристской точки зрения с ним могут тягаться только Египет и Китай. Особенно интересно в Исфахане и Ширазе. Заверяет, что нас туда повезут. На самолете, ибо машиной 7 часов езды только до первого города. Лететь меньше часа.