Борис Алексин - Необыкновенная жизнь обыкновенного человека. Книга 1. Том 2

В день своего отъезда Дмитрий Болеславович привел племянника к Стасевичам и, передав его маленькую, но уже крепкую ручонку в руку Иосифа Альфонсовича, приказал Боре слушаться последнего, так же как он бы слушался его. Следом за ними Поля принесла постель мальчика и ту самую старую корзину, с которой Боря когда-то приехал к бабусе. В корзине находилось все его нехитрое имущество: две пары белья, новые штаны, рубаха, сапоги, учебники, кое-какие книги и несколько поломанных игрушек. Добрая женщина попрощалась с Борей, поцеловала его, перекрестила, не обошлось при этом с ее стороны без слез. Происходило это прощание у Стасевичей в присутствии их прислуги, которая, не стесняясь, на все лады обсуждала Борино несчастное положение. Эти разговоры смутили его, и он при первой же возможности убежал наверх.

Вскоре Поля уехала в свою родную деревню Итяково, так как у Елены Болеславовны служить она не хотела, да та и не смогла бы содержать прислугу.

Вечером этого же дня уехал из Темникова и Дмитрий Пигута, увозя с собой как память о матери ее письма, записки и старый альбомчик с фотокарточками.

Все личные вещи Марии Александровны и мебель Елена Болеславовна оставила себе, а так как ей месяца через два предложили квартиру освободить для новых учителей и она переехала в небольшую комнатку в доме одной женщины, жившей около базара, то почти всю обстановку квартиры Пигуты она продала за бесценок.

Так распалось это гнездо, с таким старанием и любовью создававшееся одной из последних представительниц рода Шиповых.

Не стало её, не стало дома и державшейся на ней семьи, не стало и гимназии, с такой энергией и добросовестностью ею создававшейся. Но осталось много людей, которые ею воспитывались, получали от нее первые начатки знаний и первые путевки в самостоятельную жизнь. Это были многочисленные выпускницы Темниковской женской гимназии, рассеявшиеся по всей необъятной России, долгие годы вспоминавшие свою любимую наставницу. Среди них была Анна Николаевна Шалина-Алёшкина, был среди людей, часто вспоминавших добрым словом эту женщину, и её внук Борис Алёшкин. Всю свою жизнь он считал, что эта скромная, преданная своему делу женщина была одним из самых лучших людей, встреченных им на его большом и трудном жизненном пути.

Итак, Борис поселился у Стасевичей. Его поместили в комнате Юры: под его постель, состоявшую из тонкого матрасика, набитого морской травой, байкового одеяла и маленькой подушки, а также и под корзинку с его вещами была отведена часть большого шкафа – когда-то буфета. Верх этого шкафа был заполнен различными физическими приборами и химическими реактивами, а также и Юриными самоделками, а низ предоставили для Бориных вещей. Его шинель повесили рядом с Юриной на вешалку в коридоре, там же были поставлены и его новые сапоги. Летом Боря уже больше двух лет, как, впрочем, и большинство темниковских ребят, обходился без обуви.

Спал он на полу в Юриной комнате на своем матрасе, расстилавшемся у того же шкафа, куда он убирался на день. Простыней у него не было, они остались у тети Лёли. Наволочки на подушки менялись раз в месяц, а то и реже. Юра спал на высокой железной кровати, стоявшей у противоположной стены комнаты. Она была укрыта теплым шерстяным одеялом, под которым были и простыни. Посредине комнаты стоял большой стол, за ним они не только занимались своими ребячьими делами, но часто и ели. Время их завтрака и обеда не совпадало со временем приема пищи, установленным в доме Стасевичей, и потому им часто приходилось есть отдельно от остальных членов семьи.

К описываемому времени жизнь в семье Стасевичей протекала так: Иосиф Альфонсович по-прежнему оставался заведующим Пуштинским лесничеством, распоряжался довольно большим штатом объездчиков, лесников и рабочих лесопитомников. Своих личных рабочих, которых помимо домашней прислуги до революции он держал три-четыре человека, ему пришлось рассчитать, частью потому, что не хватало средств на их содержание, а главным образом потому, что он был теперь на положении советского служащего и держать наемных рабочих ему не полагалось. Из всей прислуги у Стасевичей остались: в городе – кухарка и няня Марья, а в лесничестве молодая мордовка Арина, ведущая все большое хозяйство лесного дома, и один рабочий, числившийся одновременно и сторожем конторы лесничества.