Борис Алексин - Необыкновенная жизнь обыкновенного человека. Книга 2. Том I

Борис впервые пришел к Семене. Оказывается, тот жил вместе с отцом, мать у него уже давно умерла (между прочим, это тоже сближало ребят), в небольшом домишке, стоявшем по другую сторону сопки, на которой располагался гарнизон. До войны там был конный завод, поставлявший лошадей кавалерийским частям, размещавшимся в Романове, на Угловой и в самом Шкотове. После революции всех лошадей с него разобрали. Частью это сделали всевозможные белогвардейские войска, сменявшие друг друга, частью наиболее богатые крестьяне Шкотова и близлежащих сёл.

Отец Коли работал на этом заводе кузнецом, он имел какой-то физический недостаток, поэтому ни в одной из белых армий, так же, как и в царской, не служил. Уже впоследствии выяснилось, что он оказывал существенную помощь партизанам, но в то время, о котором идёт наш рассказ, об этом еще никто ничего не знал.

Николай, получив анкету, тоже посоветовался со своим отцом, и тот сказал, что без комсомола для Кольки жизни не может быть. То же самое сказал он и Борису Алешкину, но посоветовал на собрании, а он сказал, что их будут принимать на собрании, обо всём честно рассказать, не утаивая никаких сомнений.

Вечером происходило первое в селе Шкотово комсомольское собрание. Кроме тех учительниц-комсомолок, о которых мы уже говорили, пришла еще одна из села Новоя Москва тоже учительница – Харитина Сачёк. Из Шкотовских ребят пришли трое: Борис Алешкин, Коля Семена и Володька Кочергин.

Открывая собрание, Волька Барон предложил спеть «Интернационал», а затем сказал, что поскольку это собрание организационное, то первым вопросом будет рассмотрение анкет тех, кто хочет вступить в РКСМ. Затем, вызывая по очереди к столу, за которым сидел он сам и Мила Пашкевич, которой он поручил вести протокол, Волька читал анкету вызванного и расспрашивал про то, что этот человек делал за свою жизнь. Всё это было непривычно и немного страшновато, но в то же время и очень интересно. Рассказали про себя и Володька, и Коля, хотя им, собственно, рассказывать-то особенно было и нечего: вся жизнь Семены прошла в Шкотово, тут он родился, тут и жил всё время, тут и учился сперва в начальной, а затем и в высшеначальной школе; то же самое было и с Володей Кочергиным – его родители (крестьяне из села Новоросии) всю жизнь прожили в этом селе, а он, окончив высшеначалку, поступил работать секретарем в волостной совет в Шкотове, где сейчас и работает. Ни один из них дальше Владивостока не бывал, да и тамто они были едва ли два-три раза за всю свою жизнь. Совсем не то была биография Бориса Алёшкина. Ему пришлось рассказать и про свою жизнь с родной матерью в Плёсе и Николо-Березовце, и у Стасевичей, и у бабуси в Темникове, и у дяди Мити в Кинешме, и, наконец, здесь у отца. Рассказал он и про отца – в прошлом офицера. Рассказал так же и о том, что пел в церковном хоре.

– А ты сейчас-то в бога веришь? – спросил Волька.

– Сейчас нет! – подумав немного, ответил смущенно мальчишка.

Вопрос о приёме в комсомол Семены и Кочергина решился очень быстро, и Волька, и учительницы-комсомолки единогласно высказались за то, чтобы оба эти паренька были приняты в комсомол. Довольно долго обсуждался вопрос о Борисе Алёшкине, правда, прямых высказываний против него не было, но некоторые, например, Полина Медведь, все-таки предлагали пока с приёмом его погодить, так как он еще малоизвестен, да и заблуждения, в том числе и религиозные, у него были. Ей возражала Мила Пашкевич, она за этот месяц хорошо познакомилась с Борисом, хорошо знала и его мачеху (кстати сказать, о том, что Анна Николаевна Алёшкина неродная мать Борису, все эти учительницы узнали только на этом собрании), она считала, что этого парнишку, конечно, еще надо воспитывать, но что в комсомоле это сделать будет легче.

Затем взял слово Барон:

– Я считаю так! – сказал он, – Алёшкина принять в комсомол нужно, он много испытал, но сумел выучиться и остаться честным парнем. Ведь о всех его приключениях и о заблуждениях его мы не от кого-нибудь узнали, а от него самого. Значит, он их уже в какой-то мере осознал, раз не боится в них признаться. Ну а то, что его отец в прошлом офицер, это тоже нестрашно. Во-первых, мы знаем многих офицеров, которые даже большевиками были, а во-вторых, сейчас-то его отец – командир Красной Армии и выполняет ответственную работу в военкомате. Значит, Советская власть ему доверяет, почему же мы не должны доверять? Ну и, наконец, всех этих ребят мы пока принимаем в кандидаты, и если у Семены и Кочергина кандидатский стаж будет 6 месяцев, то у Алёшкина, как сына служащего, целый год. За это время мы их хорошенько проверим в комсомольской работе. Я думаю, что все они наше доверие оправдают. Все документы я увезу во Владивосток. На заседании укома РКСМ мы обсудим их и если утвердим, то вышлем им кандидатские карточки. А пока работой Шкотовской ячейки PKCM будете руководить вы, – повернулся он к Пашкевич. – Ну, а с окончанием учительских курсов что-нибудь еще придумаем.