Наталия Будур: Нансен. Человек и миф

Нансен вдове помог.

Троюродный брат Ф. Нансена.

Анна Шётт и профессор Торуп.

«Бедный Нансен, он опоздал, как ужасно получить новость в Гамбурге. А мы в Эплтоне» (англ.).

Однако слова мемуаристки можно поставить под сомнение, поскольку она же писала, что Фритьоф и Сигрун были резки друг с другом последние годы жизни, но их письма пронизаны любовью и нежностью, а называют они друг друга исключительно ласковыми прозвищами.

Прекрасная страна (англ.).

В Норвегии существуют на сегодняшний день две официальные языковые нормы — два равноправных языка: книжный — bokmål (букмол, основанный на языке времён унии с Данией) и новонорвежский — nynorsk (нюнорск, или лансмол, «сконструированный» на основе диалектов). Лингвисты считают, что букмол и нюнорск — два разных, хотя и близкородственных языка. Однако сами норвежцы решили эту проблему легко — все дети обязаны в школе обучаться обоим нормам норвежского языка. Родители же вправе выбирать, какой язык будет в школе «основным» — книжный или новонорвежский.

Скотт подошёл к установленному на полюсе норвежцами флагу через 34 дня после них. То, что Амундсен опередил его, было для англичан страшным ударом. «Ужасное разочарование, — записал тогда Скотт в своём дневнике, — и мне больно за моих товарищей. Конец всем нашим мечтам! Да, мы на полюсе, но при сколь иных условиях против ожидаемых! Страшное место, и каково для нас сознание, что мы за все наши труды даже не вознаграждены ожидаемым торжеством! Мы пережили ужасный день». Через два месяца умирающий Скотт, не достигнув зимовья, лежал в палатке, одиноко маячившей в ледяной пустыне, и с трудом выводил свои последние слова:

«Мы всё слабеем, и конец не может быть далёк. Жаль, но не думаю, чтобы я был в состоянии ещё писать. Ради бога, не оставьте наших близких».

Решающими моментами в плане экспедиции были: во-первых, выбор в качестве места зимовки и исходного пункта для похода к полюсу «таинственного» ледяного барьера в Китовой бухте и, во-вторых, применение в качестве транспортных средств собак (механический, в частности воздушный транспорт, был в то время ещё недостаточно совершенен, чтобы применять его в полярных условиях). Именно эти два условия дали Амундсену громадное преимущество перед Робертом Скоттом.

Ю. В. Визе писал:

«Сам Амундсен категорически отрицал какое бы то ни было „грязное“ соревнование со Скоттом, но едва ли он был в данном случае вполне искренен. Ведь от Северного полюса он отказался только потому, что Пири опередил его, и направился к Южному полюсу, рассчитывая прибыть туда раньше Скотта! Элемент соревнования норвежцев с англичанами за честь открытия Южного полюса, таким образом, налицо.

По возвращении экспедиций Амундсена и Скотта (последняя вернулась без своего начальника и его спутников по походу к полюсу) общественное мнение в Англии осудило Амундсена, а отдельные представители высказывались по отношению к победителю с нескрываемым негодованием. На обеде, данном Королевским географическим обществом в Лондоне в честь Амундсена, президент общества, лорд Керзон, отметив значение, которое Амундсен приписывал применению собак, закончил свою речь следующими словами, полными злой иронии: „Позволяю себе поэтому предложить троекратное ура в честь собак“. Позже Амундсен был исключён из состава членов этого общества.

Поход Амундсена к Южному полюсу представляет собой вершину „собачьей“ техники полярных путешествий, рядом с которой может быть поставлен только поход Пири к Северному полюсу».

Голландский учёный XVII века Н. Витсен считал, что мамонты переселились в Сибирь из Индии во время Всемирного потопа. Более убедительны доводы учёных XVIII века. Они связывали переселение мамонтов на север с периодом потепления в Арктике. Учёные XIX века предложили свой вариант объяснения: в эпоху потепления климата острова восточной части Северного Ледовитого океана были соединены с материком. В XIX веке находки якутского промышленника Якова Санникова как бы подтверждали эту гипотезу — на острове Новая Сибирь он обнаружил кости нескольких видов ископаемых животных. К удивлению учёных, среди находок оказались и фрагменты окаменелых деревьев, а это свидетельствовало о том, что над Новосибирскими островами некогда шумели дубравы.