Иван Беляев - Вацлав Гавел. Жизнь в истории

Постановщиком «Праздника в саду» стал Отомар Крейча (1921-2009) – уже заслуженный режиссер, который в 1956-1961 годах руководил драматической труппой Национального театра. В феврале 1948 года он подписал прокоммунистическое воззвание интеллигенции «Вперед, ни шагу назад» (другими подписантами стали Отакар Вавра, Владимир Голан, поэт Франтишек Галас, Ян Верих и Иржи Восковец). Как и у многих других деятелей искусства, биография Крейчи разделится на «до» и «после» Пражской весны: в 1970 году его исключили из компартии, двумя годами позже закрыли его «Divadlo za branou» (театр «За воротами»). К режиссуре он вернулся только после бархатной революции, но в новых условиях потерпел полный крах – воссозданный им театр просуществовал всего несколько лет. После крушения театра Крейча ставил мало и жил почти в изоляции. Журналист Йозеф Брож в некрологе 2009 года назовет его «императором чешского театра» и «последним человеком, для которого театр был смыслом жизни» 101 101 http://literarky.cz/kultura/divadlo/1591-otomar-kreja-cisa-eskeho-divadla .

У Отомара Крейчи был свой постоянный сценограф Йозеф Свобода, который работал с ним в самых разных театрах – он же, кстати, один из соавторов шоу «Laterna Magica». Для «Праздника в саду» он разработал сложные и громоздкие зеркальные декорации; по общему мнению, играть в них было нельзя. Дело кончилось тем, что Гавел, Гроссман и Крейча, пробравшись ночью в театр, эти конструкции попросту разбили. Премьера была отложена, а Свобода придумал новые декорации, которые автору понравились больше. Гавел очень любил вспоминать эту историю, а для нас она показательна тем, что молодой драматург впервые показывает здесь свою нетерпимость к тому, что кажется ему чужеродным для текста. Эта нетерпимость останется с ним навсегда; актриса Мария Малкова, сыгравшая в четырех пьесах Гавела, вспоминала, что режиссерские выдумки ему никогда не нравились 102 102 Milý Václave… Přemýšlení o Václavu Havlovi. Praha: Divadelní ústav / Lidové noviny, 1997. С. 79. .

Впрочем, это не единственная выходка драматурга, связанная с «Праздником». Гуляя по городу после премьеры в Братиславе, подвыпивший Гавел заметил транспарант с приглашением на настоящий праздник в саду. Компания этот транспарант сняла и стала с ним разгуливать – Гавел угодил в полицию.

«Праздник в саду» имел большой успех и получил очень доброжелательную критику. Благосклонная рецензия вышла даже в официальной газете компартии «Rudé právo». Примечательно, что уже первая большая пьеса принесла Гавелу также и международное признание. Литературный агент Карл Юнкер из «Rowohlt Verlag» попросил авторские права на немецкое издание пьесы. В марте 1964 года «Rowohlt» договорился с чехословацким государственным агентством «Dilia»; первая после публикации инсценировка должна была состояться в берлинском театре «Kammerspiele».

На сентябрьскую премьеру в Западном Берлине Гроссмана и Гавела не отпустили, и это стало поводом для первой в жизни Вацлава протестной акции. И режиссер, и драматург пригрозили покинуть театр, коллектив заявил об их поддержке, и власти пошли на попятную, решив выпустить обоих за границу в ближайшее время. В 1964 году Гавел побывал в Вене и Западном Берлине, в 1965 году – в Австрии, Венгрии, ФРГ и Югославии.

В 1965 году Гавелу снова пришлось пообщаться с агентами госбезопасности, и на сей раз почти по собственной воле. В театр на имя Гавела передали анонимную антисоветскую листовку. Обсудив происшествие с Гроссманом, он решил, что это просто провокация, и отнес бумагу в крайком КПЧ; но вскоре на набережной Энгельса появились сотрудники StB. Впрочем, для Вацлава все это никаких последствий не имело: он ответил на заданные вопросы, и встреча закончилась вполне мирно.

Однако можно заподозрить, что вся история с листовкой как раз и была нужна, чтобы прощупать молодого драматурга. Проводивший беседу офицер запишет в своем отчете, что это «подходящий агентурный тип», и занесет Гавела в список «кандидатов в агенты». Позже эта категория была переименована в «кандидат для тайного сотрудничества», и она, пишет Даниэль Кайзер, «работала в системе StB как зал ожидания: полиция обычно давала себе три месяца, чтобы изучить фигуранта и понять что к чему. Если он хоть немного шел навстречу и был готов общаться, ему предлагали договор и секретное сотрудничество. Если же он сотрудничать не хотел или же тайная полиция обнаруживала у него антирежимные склонности, то его обычно переквалифицировали во враждебную персону. В таком случае человек часто вообще не узнавал, что StB его изначально рассматривала как агента. Это был и случай Гавела» 103 103 Кайзер. С. 61. .